выпивание вина из общей чаши, которая называлась «Братина», а подчинение старшим выражалось в офицерских погонах и шашках, которые носили на этих парадах члены Выпускного совета.

После перевода корпуса из Сараева в Белую Церковь, где в него влилась часть кадет Крымского корпуса, был опять период антагонизма между двумя кадетскими группами. Но когда этот кризис был изжит, многие традиции Крымского корпуса стали достоянием Княже-Константиновцев, как, например, «Царский отбой» в день окончания занятий. В этот день после последнего урока выпуск во главе с фанфаристами собирался на лестничной площадке между вторым и третьим этажами, где висел колокол, сзывавший кадет по классам. Вслед за фанфарным сигналом выпускной хор оглашал стены корпуса словами:

Полно вздором заниматься,

Трубач, труби отбой!

Затем генерал выпуска бил в колокол по числу выпуска: XII – двенадцать раз, а XXIII – двадцать три раза. Потом весь корпус стекался в коридор роты Его Высочества, где уже были расклеены по стенам кадетские карикатуры, в которых VII класс изливал свои чувства по отношению к оканчивающим и даже членам педагогического персонала.

В 1933 году в корпус была переведена большая часть состава донских кадет из Горажде, после закрытия Донского корпуса. Это не вызвало появление антагонизма, но традиционная преемственность временно нарушилась, из-за малого числа коренных кадет Первого Русского корпуса в 1-й роте. Кадеты продолжали жить старыми традициями своих корпусов, и традиционное единство стало возрождаться тогда, когда XVII, XVIII и XIX выпуски перешли в 1-ю роту; таким образом, к 1938/39 учебному году внутренняя жизнь приняла полную традиционную форму, во главе с генералом выпуска и Выпускным советом. «Звериада», увезенная из корпуса в начале описанного периода, была возвращена в корпус старыми кадетами в марте 1939 года, на традиционном параде на «Прудах», первом после перерыва в несколько лет. В день праздника Донского кадетского корпуса, 19 декабря, в течение целого дня давались кавалерийские сигналы в память традиций этого корпуса и генерал выпуска носил в этот день в петлице донской погончик.

На корпусной праздник 6 декабря 1940 года Белая Церковь была опять свидетельницей небывалого стечения гостей – старых кадет. С исключительным подъемом был проведен ночной традиционный парад, на котором слились единодушно в одну кадетскую семью и офицеры Югославской армии, и юнкера Военной Академии, и студенты, и юноши-кадеты. Все это оставило незабываемое воспоминание у всех участников этого торжества, так же как и слова основной «Звериады» запомнились на всю жизнь и будут помниться до тех пор, пока не уйдет в лучший мир последний кадет Княже-Константиновец. Вот текст этой основной «Звериады»:

Державной волей Николая,

Всесильной волею Царя,

Его заветы исполняя,

Возникли два монастыря.

Один безмолвно и угрюмо

В старинном Киеве стоял,

Другой, среди морского шума,

В Одессе стены возвышал.

Но не монахи обитали

В стенах тех двух монастырей,

Их корпусами называли

По всей Руси среди людей.

Угрюмо, мрачно, молчаливо

Они стояли много лет,

Храня в стенах своих ревниво

И строго множество кадет.

Но вот минули годы счастья,

Настал ужасный смуты год,

И знамя красное безвластья

Поднял в безумии народ.

Вскипели силы роковые,

И безмятежный день угас,

И кровью собственной Россия

Во мраке скорбно облилась.

И оба корпуса, гонимы

Пожара общего огнем,

Предел покинули родимый

И гнезда старые на нем.

И после долгих испытаний,

За рубежом родной земли,

Они предел своих страданий

В унылой Сербии нашли.

В горах средь Боснии, далеко,

В долине дикой и глухой,

Лежит Сараево глубоко,

Над быстрой горною рекой.

И там, на площади угрюмой,

Безмолвна, сумрачна на вид,

Как бы полна тяжелой думой,

Казарма старая стоит.

Она уныла как могила,

Над ней всегда висит туман,

Но та казарма приютила

И Одессит, и Киевлян.

В стенах казармы этой душной,

Забывши ненависть свою,

Они слились единодушно

В одну кадетскую семью.

Так Русский корпус был основан,

Сплоченный массою кадет,

Одною верой крепко скован,

Одной традицией согрет.

Далекой Родины заветы,

Средь гор чужой для нас земли,

В сердцах измученных кадеты

С любовью свято сберегли.

В нем сердце трепетной России

Хранит свой прежний гордый вид,

Наперекор чужой стихии

В нем дух воинственный горит.

Но не для праздности забавы

Собрался тесный круг кадет,

Но для созданья вечной славы

Гнезду, где жили много лет.

Седых заветов, Русь святая,

Мы не могли здесь позабыть,

Венок традиций заплетая,

Мы будем их в душе хранить.

Пусть муки жалкого изгнанья,

Наш путь тернист и не пригрет,

Но старины святой преданья

Рождают силы у кадет.

Мы верим в силу Провиденья,

Взойдет счастливая заря,

Когда в пылу святого рвенья

Умрем за Русь и за Царя.

Годы Второй мировой войны и немецкая оккупация Югославии

1940/41 учебный год начался в привычных условиях, и жизнь корпуса шла спокойно. Хотя в Европе уже разгорался пожар Второй мировой войны, но все надеялись, что Югославия не будет вовлечена в нее и останется в стороне от событий. 23 марта 1941 года Королевские наместники, управлявшие страной вместо малолетнего короля Петра II, и правительство Югославии подписали соглашение с Германией, но всего лишь через несколько дней, 27 марта, произошел переворот: Королевские наместники, во главе с принцем Павлом, были отстранены так называемым «путчем» генерала Симовича, и вся полнота королевской власти перешла к юноше-королю Петру II, которому не было еще и 18 лет. Новое правительство, во главе которого встал генерал Душан Симович, аннулировало подписанное с Германией соглашение, и обстановка сразу переменилась. Спокойствие было утеряно, и стало понятно, что угроза войны приблизилась. Была объявлена мобилизация, и шли слухи о том, что следует со дня на день ждать