Майкла разбудил утренний свет. Он сидел в комнате Роуан, насвоем обычном месте у кровати. Роуан глядела на пробивавшийся сквозь шторысолнечный луч так, словно тоже его видела. Он не помнил, когда уснул.

Зато он помнил, что этой ночью рассказал Роуан обо всем. Обовсем. Поведал историю Лэшера. Сообщил, что Лэшер уничтожен и что это сделал он,Майкл. Это он всадил молоток в мягкий родничок на темени дьявола. Он не знал,слышит ли она его. Но ему казалось, что слышит. Говорил он монотонно, ровным,бесстрастным голосом. И ни минуты не сомневался, что Роуан все понимает. Майклбыл абсолютно уверен, что ей следует узнать обо всем. О том, что случилось. Отом, что Лэшера больше нет и ей ничто не угрожает. И о том, что отныне здесь,дома, она в полной безопасности.

Закончив свой рассказ, Майкл закрыл глаза, и сразу в памятиего зазвучал мягкий, нежный голос Лэшера. Тот рассказывал об Италии, о ярком,ласковом солнце, что сияет в этой чудной стране, о своей любви к МладенцуИисусу. А еще он спрашивал, все ли известно Роуан.

Возможно, душа Лэшера обретается где-то рядом, размышлялМайкл. Возможно, его рассказ правдив и святой Эшлер вновь вернется в этот мир.Где он обретет плоть в следующий раз? В Доннелейте? Или здесь, в этом доме?Предсказать подобное невозможно.

— К тому времени меня уже не будет на этойземле, — шепотом произнес Майкл. — В этом можно не сомневаться.Прошли века, прежде чем он откликнулся на зов Сюзанны. И я не думаю, что сейчасон здесь. Наверняка он обрел покой. И Джулиен обрел покой тоже. Может, Джулиенпомог ему. Может, слова из стихотворения Эвелин соответствуют истине.

И он тихонько продекламировал маленькую поэму, сделав паузуперед последней строфой. Потом он произнес и ее:

Рожденные дьяволом будут убиты,

Пусть жалость невинный в вас не пробудит.

Иначе в Эдем будут двери закрыты.

Иначе весь род наш в могиле почит.

Майкл помолчал несколько мгновений и добавил:

— Мне его жаль. Когда я думаю о том, что произошло,меня пробирает дрожь. Но я должен был это совершить. Должен. И у меня была наэто веская причина. Настолько веская, насколько таковой может считаться любовьк жене и ребенку. Я знал, что лишь я, и только я один, способен с нимпокончить. Никто не уничтожит его вместо меня. Знал, что он может заворожитького угодно, всех подчинить своей власти. Поэтому-то он и представлял огромнуюопасность. Ему невозможно было сопротивляться.

Наверное, завершив свой рассказ, Майкл погрузился в сон.Кажется, во сне он видел Шотландию, ее заснеженные горные долины ивеличественные соборы. Вероятно, теперь подобные сны станут частыми егогостями. Скорее всего, они будут преследовать его до самой смерти…

Но сейчас светило солнце и одновременно шел дождь. Светлый,приятный дождь…

— Родная моя, хочешь, я спою тебе что-нибудь? —спросил Майкл и добавил со смехом: — Ты ведь знаешь, я помню наизусть двадцатьпять старых ирландских песен.

Внезапно Майкл помрачнел. Ему вспомнилось лицо Лэшера,который рассказывал о своем пристрастии к пению, о том, как он пел на городскихулицах перед толпами слушателей. Вспомнились его невинные голубые глаза.Вспомнились волнистые черные волосы, длинная блестящая борода и усики надверхней губой. Весь облик этого существа был преисполнен жизни, а в егоповедении явственно проявлялись детская непосредственность и простодушие. И какмелодичен, как благозвучен был его голос, когда он тихонько напевал.

«Но теперь Лэшер мертв, — мысленно произнесМайкл. — И убил его я».

Дрожь пробежала по всему его телу.

«Сейчас утро, ночной мрак развеялся, — сказал онсебе. — Волноваться не о чем. Наступает новый день».

В комнату неслышно вошел Гамильтон Мэйфейр.

— Хотите кофе, Майкл? Вы можете спуститься в столовую.Я побуду с ней. Сегодня утром она такая… такая красивая.

— Она всегда красивая, — отозвался Майкл. —Я, пожалуй, и в самом деле пойду выпью кофе.

Он вышел из спальни и спустился вниз по лестнице.

Дом был залит солнечным светом. Брызги дождя сверкали начистых оконных стеклах.

Майкл ощутил легкий запах дыма. Значит, минувшей ночью Монавыполнила свое намерение: затопила камин в спальне и сожгла его испачканнуюкровью одежду.

Ему вдруг захотелось разжечь огонь в обоих каминах вгостиной и выпить кофе там, наслаждаясь одновременно теплом пламени и тепломсолнечных лучей.

Майкл подошел к первому камину, самому своему любимому,мраморному, покрытому затейливой резьбой, уселся на пол, скрестил ноги иприжался спиной к холодному мрамору. У него не было сил приготовить кофе,принести дрова, развести огонь. Он не знал, кто из родственников и служащихостался в доме. Не знал, что ему теперь делать.

Майкл закрыл глаза.

«Лэшер мертв, — повторил он про себя. — Мертв. Яубил его. Все кончено».

До слуха его донесся стук входной двери. В гостиную вошелЭрон. Поначалу он не заметил сидевшего на полу Майкла, а увидев его, слегкавздрогнул.

Эрон был безупречно выбрит. На нем была свежая белая рубашкас галстуком и новая светло-серая шерстяная куртка. Густые седые волосы былитщательно причесаны, лицо казалось отдохнувшим и посвежевшим, а глаза — ясными.

— Я знаю, вы никогда не простите мне того, что я егоуничтожил, — сказал Майкл. — Но я не мог поступить иначе. Не мог,поверьте. И я не жалею о том, что совершил.

— Что значит — никогда не прощу вас? Поверьте, я вовсене считаю, что должен за что-то вас прощать, — мягко возразил Эрон. —Не думайте больше о том, что произошло. По крайней мере сейчас. Выбросите этоиз головы. От подобных воспоминаний один лишь вред. Так что, прошу вас,постарайтесь все забыть. И не держите на меня зла за то, что я не стал вампомогать. Я не мог это сделать.

— Но почему? Вы хотели пролить свет на тайну, которуюон унес с собой? Или вам жаль это существо? Или он действительно заворожил вас?

Эрон молчал, словно что-то обдумывая. Потом он огляделся посторонам, словно желая удостовериться, что в комнате никого больше нет,медленно подошел к Майклу и опустился на краешек стула.

— Причины моего бездействия неизвестны мнесамому, — сказал он, не сводя с Майкла пристального взгляда. — Знаюодно: я не мог его убить. — Голос Эрона упал до едва различимогошепота. — Не мог, и все.

— А как же ваш орден? Какие распоряжения вы получилиоттуда?