— Да, то, что вы сделали с Лэшером, — это тожесамый простой и разумный выход. К тому же единственно возможный.

Майкл вновь промолчал.

— Наверняка в ближайшем будущем нас всех ждут большиеперемены, — предположил Эрон. — Члены семьи еще не успели осознать,что теперь им ничто не угрожает, что кошмар остался позади. Но вскоре они этопоймут. И тогда многое изменится. Знаете, так бывает, когда поднимаешь шторы ив окна врывается солнце.

— Надеюсь, вы правы.

— Мы пригласим к Роуан лучших докторов. Сделаем для неевсе, что возможно. Ах, я хотел принести с собой кассету с записью канонаПачелбеля. Беа сказала, Роуан очень любит эту вещь. Они частенько играли ее вчетыре руки, когда Роуан заходила к Беа. Да, к Беа… В дом, который ныне сталмоим, — задумчиво добавил он.

— А вы верите всему, что рассказал Лэшер? О Талтосе, омаленьком народе и всех этих старинных легендах?

— Верю. И в то же время сомневаюсь. — Эрон немногопомолчал и добавил: — Я больше не хочу ломать себе голову над разрешениемвсякого рода загадок и тайн. — Похоже, это признание немало удивило егосамого. — У меня осталось лишь одно желание: быть членом этой семьи.Впрочем, нет, желаний у меня достаточно. Я хочу, чтобы Дейрдре Мэйфейр простиламеня за то, что в свое время я не помог ей. Хочу, чтобы Роуан простила меня зато, что я позволил произойти этому кошмару. Хочу, чтобы вы тоже простили меня,Майкл. Ведь вы пострадали по моей вине. А главное, я отказался разделить с вамибремя, которое вы на себя взвалили. Вы избавились от Лэшера без моей помощи. Аеще… Я хочу забыть обо всем.

— Победа осталась за семьей, — изрек Майкл. —Джулиен победил.

— Вы победили, Майкл, — поправил Эрон. — АМона еще только начинает свой победный путь, — с улыбкой добавилон. — Эта девочка — истинная дочь семьи Мэйфейр. Думаю, мне стоитнавестить ее сегодня. Представляете, она во всеуслышание заявила, что влюбленав Юрия по уши. Так и сказала. А еще сказала, если он не позвонит ей дополуночи, она сойдет с ума, как несчастная Офелия. Воистину в ее душе бушуютшекспировские страсти. А еще я хочу нанести визит Вивиан и Старухе Эвелин.Может, составите мне компанию? Мы бы прекрасно прогулялись. Это ведь недалеко,всего десять кварталов вверх по авеню.

— Не сейчас, — покачал головой Майкл. —Возможно, позднее я к вам присоединюсь. А сейчас не могу.

Несколько мгновений оба молчали.

— Все хотят, чтобы вы снова занялись домом наАмелия-стрит, — сказал Эрон. — Мона надеется, вы возьмете на себяруководство реставрационными работами. Дом целый год простоял пустым.

— Очень красивый дом. Я его видел.

— Уверен, вы сумеете вернуть его к жизни.

— Посмотрим, что я смогу сделать. А сейчас идите, Эрон.

На следующее утро снова пошел дождь. Майкл сидел на землепод дубом и смотрел на вывороченную с корнем траву.

Райен, подошедший, чтобы поговорить, не стал сходить смощеной дорожки, опасаясь испачкать ботинки. Майкл понимал, что вопросы,которые намерен обсудить Райен, не относятся к числу безотлагательных. Вид уРайена был безмятежный и отдохнувший. Он словно догадывался, что нависшая надсемьей опасность исчезла. Хотя, конечно, следовало на всякий случай все жесообщить ему об этом.

Райен даже не взглянул на широкую полосу свежевскопаннойземли. Впрочем, полоса эта не слишком бросалась в глаза. Из-за постоянныхдождей газон превратился в жидкое месиво, а трава меж корней старого дуба и такпочти не росла.

— Мне надо кое-что тебе рассказать, — произнесМайкл.

Он заметил, как Райен слегка вздрогнул. На лице егомелькнуло странное выражение: смесь страха и усталости. Однако он быстро взялсебя в руки и кивнул, выражая готовность слушать.

— Опасности больше нет, — сообщил Майкл. —Нам больше ничто не угрожает. Так что охранников можно распустить. Что досиделок, то нам с Роуан хватит одной. Если хочешь, можешь уволить даже Генри.Предложи ему выйти на пенсию. Или отправь к Моне.

Райен ничего не ответил, лишь снова кивнул.

— Думаю, тебе стоит рассказать об этом всем прочимчленам семьи, — сказал Майкл. — Сам понимаешь, их надо поставить визвестность. Успокоить. Пусть знают, что опасность устранена. Никто больше небудет посягать на женщин. Убивать докторов. Угроза миновала. То есть… Членамсемьи не угрожает то, что… угрожало раньше. Возможно, с тобой попытаютсясвязаться… люди из ордена Таламаска. Если это произойдет, посылай их ко мне. Аженщины могут жить спокойно. Они в полной безопасности. К сожалению, мертвыхуже не вернешь и погибшим докторам ничем не поможешь. Тут мы бессильны.

Судя по лицу Райена, ему отчаянно хотелось о чем-тоспросить. Однако он счел за благо оставить свой вопрос при себе и сноваограничился кивком.

— Я обо всем позабочусь, — пообещал он посленесколько затянувшейся паузы. — Положись на меня. Постараюсь, чтобы вокруггибели докторов не поднимали лишнего шума. А что до старины Генри… По-моему,отделаться от него — весьма удачная идея. Пожалуй, я отошлю его в город. Ипусть Патрик решает, как с ним поступить. Думаю, возражать он не будет. Я шелсюда спросить, как ты себя чувствуешь. А теперь мне и спрашивать нечего. Я самвижу, что отлично.

Настал черед Майкла молча кивнуть. Свой кивок он сопроводиллегкой улыбкой.

После ленча Майкл вновь поднялся в спальню и устроился насвоем обычном месте у изголовья Роуан. Молчаливое присутствие сиделкипоказалось ему невыносимым, и он отослал ее. Ему хотелось побыть рядом с Роуанодному.

К счастью, сиделка с печальным видом сообщила, что мать еесерьезно захворала, и намекнула, что ей неплохо бы навестить больную в клинике.

Это дало Майклу повод заявить:

— Что ж, было бы жестоко не предоставить вам такуювозможность. Думаю, в течение нескольких часов мы прекрасно справимся сами.Ступайте, навестите вашу матушку и возвращайтесь не раньше шести.

Сиделка забормотала слова благодарности и поспешилавоспользоваться полученным разрешением. Стоя у окна, Майкл наблюдал, какженщина идет к воротам. Она жадно затягивалась сигаретой, затем бросила окуроки подняла руку, чтобы остановить проезжавшее мимо такси.