Салима, брата – также Мелхил. Отец послал Мелхиседека привести волов для жертвоприношения 12 богам. Тот же, рассматривая творение, прозрел, что у всего этого есть Творец, который почивает на небесах; Ему и надо приносить жертву как истинному Богу. Мелхиседек отказывается участвовать в жертвоприношении отца. Тогда отец решает принести в жертву сына. Ради справедливости Салима уговаривает его потянуть жребий. Жребий пал на Мелхила. Отец собирает всю родню и готовит приношение Мелхила вместе с волами и баранами. Мелхиседек же бежит на гору Фавор (деталь особенно интересная в контексте amb. 10, где, впрочем, об этом не упоминается). В результате кары Божией все члены рода Мелхила проваливаются под землю. Мелхиседек живет на горе Фавор семь лет, он становится типичным отшельником и, можно сказать, первым монахом. Питается он побегами дуба, а пьет вместо воды росу. Кожа у него дубеет, он зарастает волосами. Через семь лет подвизания Мелхиседека Бог посылает к нему на Фавор Авраама. При этом Бог говорит, чтобы тот не боялся, но остриг Мелхиседеку ногти и волосы. Авраам берет у Мелхиседека благословение. Структура сказания очень напоминает структуру жития Павла Фивейского следующими моментами: 1) уход от родни в пустыню; 2) тема «одичания»; 3) родоначальник Израиля берет у Мелхиседека благословение, как и Антоний Великий, родоначальник «монашеского Нового Израиля», берет благословение у Павла Фивейского.

Хотя прп. Максим, вероятно, является выразителем той же монашеской традиции, которая видела в Мелхиседеке подвижника-аскета, он не прибегает к подобного рода «агиографическим» деталям в объяснении Евр. 7:3, но говорит об «отсутствии родителей» у Мелхиседека в чисто духовном смысле, понимая под этим, во-первых, то, что Мелхиседек не был определяем в образе жизни и духовном состоянии своим происхождением (имеется в виду не только то, что родившийся, согласно Писанию, в языческой среде Мелхиседек не был язычником, но и то, что он поклонялся Единому Богу), и во-вторых, то, что он имел «рождение свыше» и усыновление Богу (см. ниже). Ни о какой отшельнической жизни Мелхиседека по «внешнему человеку» прп. Максим не пишет, а в rel. mot. 4 не отрицает и того, что тот был царем (хотя совмещение функций царя и священника в Мелхиседеке прп. Максим понимает как уникальное и прообразовательное, см. Jeauneau 2000); напротив, ту агиографическую деталь, которую прп. Максим, казалось бы, мог удачно вплести в Трудности после умозрения о Преображении – что Мелхиседек подвизался на Фаворе, – он совершенно игнорирует, следуя исключительно Писанию, хотя, если справедлива версия палестинского происхождения прп. Максима, о связанном с Фавором культе Мелхиседека он, скорее всего, знал. Робинсон (Robinson 1987, р. 38) считает, что культ, связанный с пещерой Мелхиседека на Фаворе, и широкое распространение его жития свидетельствуют о непрекращающемся его почитании, возможно, с V-VI вв. и вплоть до времени крестоносцев.

1501

Говоря о «сверхприродном» состоянии Мелхиседека, следует отметить, что в qu. dub. 7 (Declerck) прп. Максим делает акцент на том, что у Мелхиседека не было жены, и подчеркивает, что епископы, живущие по Христу, т. е. священствующие по чину Мелхиседека, тоже не должны «допускать у себя жен».

1502

Евр. 7:3.

1503

Или: «ограничивающем», «определяющем», «описывающем». Ведение Мелхиседека не зависело от факторов, определяющихся временем и местом его земного рождения или пределами его земной жизни, оно было выше пространственно-временных факторов.

1504

Прп. Максим говорит о совершенных добродетели и ведении как о том, что ставит Мелхиседека над всем тварным.

1505

Евр. 7:3.

1506

Как замечает о. Думитру Станилоаэ (Staniloae 1994, p. 433, comm. 158), здесь подчеркивается, что непреложность боговидения неотделима от устойчивого навыка в добродетели.

1507

Из этого положения, в частности, видно, что добродетель для прп. Максима не есть некоторое моральное установление или правило, ибо любая мораль временна, характерна для того или иного сообщества в то или иное время. Истинная добродетель божественна, имеет своим источником Бога, а не человеческие сообщества. Добродетель, по слову прп. Максима, борется с природой, очевидно, в том смысле, что добродетельный человек не предпочитает ничего тварного Богу (см. о высшей добродетели любви в carit. 1). Аскеза в конечном счете направлена на это же.

1508

Относительно этого пассажа, посвященного добродетели и ведению в умозрении о Мелхиседеке, Шервуд пишет: «Если кому-то придет в голову, что такой акцент на добродетели и ведении уникален и связан исключительно с характером ambigua, то я отсылаю такого читателя ко вступительному параграфу к великому богословскому труду, адресованному Марину (opusc. 1: PG 91, 9Af.). Ибо в этом вступительном приветствии Максим воспроизводит основные темы, которые встречаются в связи с Мелхиседеком» (Максим Исповедник 2007a, с. 434). Далее Шервуд, опираясь, в частности, на умозрение о Мелхиседеке, дает краткий синтез учения прп. Максима о восхождении к Богу: «Это восхождение происходит двумя взаимосвязанными способами – добродетелью и ведением; одним вычеркивается то, что произошло от нашей падшей природы в наших отношениях с самими собой и ближними, и венцом этого является упразднение волевой способности, при котором она всецело охватывается Богом; другим же, поскольку чувство и рациональное знание сводятся к своему источнику в Логосе, является неведение, т. е. непонятийное ведение, расширяющееся беспредельно. Такое преображение человека наделяет его в результате, по благодати, Божественными свойствами благости и премудрости. Его полное осуществление – единение святых с Богом на небесах – это, собственно, и есть исступление (экстаз), нечто, что абсолютно сверх и превыше всех природных сил человека. Это и есть обожение, претерпевание Божественного, которое не лишает человека его природных сил, хотя они перекрыты Божественным и пронизаны им. Сопутствующие этому иногда явления исступления в этой жизни (например, восхищение ап. Павла) – вторичны и не привлекают интерес Максима. Намного более важной для Максима является взаимная гармония добродетели и ведения, посредством которой происходит уподобление человека Богу. Это основа. Имеет место беспредельное расширение желания (opusc. 1: PG 91, 9A8), а также „видение истинного Слова и Бога без посредства глаз“. Но превыше всего – действие Божие, влекущее человека от вещей и себя самого к Богу» (Максим Исповедник 2007a, с. 434-435).

1509

Ср. Евр. 7:25.

1510

Букв.: «ради того, чтобы устыдить (вар.: смутить) [Бога]». Место, сложное для понимания и перевода. Лоллар понял