и мистического богословия, и подразумевают своего рода «фиксированность», или устойчивость, достигаемую в каждом из них (см. cap. theol. 1.37-39).

1483

Или: «относительного приобщения» (οἰκειότητι σχετικῇ) (см. след. прим.).

1484

Т. е. творение, которое при рассмотрении с точки зрения «положения», было учителем нравственного, естественного и богословского любомудрия (философии), рассмотренное с точки зрения «различия», становится учителем мудрости и любомудрия (философии). Такой переход от триады к диаде осуществляется через смену перспективы: нравственное, естественное и богословское любомудрие – три степени (или ступени) восхождения к «уроднению» Богу; если же смотреть не с точки зрения последовательности восхождения, а с позиции телеологической причины движения, то окажется, что два первых рода философии коренятся в Божественной реальности, приобщение которой снимает различие между любовью к мудрости и мудростью, тогда как то, что относится к первым двум родам, остается в этой перспективе любомудрием, объемлемым мудростью, – как небом, которое объемлет все то, что «под ним», т. е. воздух и землю. Философия (φιλοσοφία) приближается, благодаря относительному сродству (οἰκειότης σχετική), к мудрости (σοφία) как своей причине.

1485

Иначе: «мироздания». В упоминавшейся уже нами выше статье (см. прим. 298){63} Виктор Неовитос пишет: «Если тропос положения дифференцирует состояние ума и определяет положение молящегося по отношению к благодати, то тропос смешения, наоборот, интегрирует созерцательные движения ума и соединяет восприятие множественного и противоположного в простое единовидное восприятие логоса, который соединяет все в нераздельное тождество единицы. Тропосы смешения и положения есть проявление единообразующей силы логоса, смешивающего восприятие множества вещей одной природы и двоицы вещей противоположных природ в единое восприятие посредством перехода к созерцанию на более высоком уровне, где осуществляется иное различение по иным признакам. Чем выше уровень смешения сущих, тем проще восприятие. Если при смешении восприятия земных вещей теряется различение телесных признаков, то при переходе от восприятия всего чувственного к восприятию множественности умопостигаемого мира теряется восприятие чувственных и духовных ощущений и ум пребывает в состоянии только умопостижения и различения логосов. Когда же все многообразие умопостигаемого в тропосе смешения соединяется в единое восприятие, то происходит смешение умопостигаемого и чувственного в единое и простое восприятие энергий логоса тварного, соединяющего умопостигаемое и чувственное в единую ипостась всего сущего. Поэтому можно сказать, что созерцательный тропос смешения сущих означает их простое единовидное созерцание. Связь простого восприятия с созерцательным тропосом положения состоит в том, что „катафатическое познание вышестоящего есть отрицание оставленного ниже“, то есть отрицание восприятия означает простое восприятие частей как одно, и переход к различению того, что выше» (Неовитос 2018). В переписке с нами Неовитос пояснил, что «смешение/срастворение, термин по происхождению, видимо, стоический, у прп. Максима используется для обозначения смешения различных природ (сущностей) в уме при единовидном созерцании. Под единовидным созерцанием я имею в виду то, что Максим обозначает термином „простое приложение“ или единое мышление в отличие от множественного мышления. Единовидное созерцание дается во время чистой молитвы в исихастской практике неизреченного безмолвия. При смешении сущностей ум становится подобным более общим сущностям, объемлющим в себе смешиваемые сущности. Смешивая сущности при созерцании, ум становится все более общим, достигая в пределе единовидности всего, после чего душа возносится к Богу».

1486

Видимо – «любомудрие и премудрость». Речь, очевидно, о преодолении оппозиции Единого (каковым выступает Логос) и многого (множества логосов).

1487

Принципом сочетания, или «скрепой» всего является Божественное Слово, в Котором предыдущие два способа – любомудрие и мудрость – оказались соединенными в один способ созерцания, а именно в такой, который соответствует переходу, точнее, «броску» от множества логосов к Самому Божественному Логосу. На предыдущем уровне «мудрость» рассматривалась как причина естественного и нравственного любомудрия. На последнем же уровне оставляется позади всякая отнесенность к тварному и происходит всецелое перенесение в Нетварное. В Слове Божием уже нет различия между любовью к мудрости и самой мудростью, поскольку любовь к мудрости исполнена в единении с Предметом желания, т. е. тварное находит упокоение в Нетварном.

1488

Или: «прикосновением». У Лоллара: «approach», у Констаса – «contact». Как отмечает Харрингтон (Harrington 2007, р. 205), прп. Максим использует здесь термин, широко распространенный в неоплатонической философии, где он означает, прежде всего, целостное восприятие той или иной вещи (не посредством «обхода», как сказали бы феноменологи, а целиком). У многих философов-неоплатоников Александрийской школы, в частности, у таких христианских философов, как Иоанн Филопон или Давид, этот термин неоднократно встречается в гносеологическом контексте применительно к целостному постижению «оком ума», без помощи разума (Joan. Philop., in de an. (ed. Hayduck) 15.6.3; 15.488.4; 15.544.31; ср., в частности, у Давида: «ум же простым приложением, то есть непосредственно и в тот же момент [без разума] узнает все (ему) подпадающее, то есть умопостигаемое» (David, prolegomena philosophiae (ed. Busse) 47.16; ср. Ibid. 60.7). У прп. Максима термин встречается, помимо комментируемого места в Трудностях, еще в одном чрезвычайно важном месте Мистагогии, где говорится о высшей форме постижения логосов в Логосе уже после соединения с Ним: «Таким образом, когда душа становится единовидной, соединившись сама с собой и с Богом, и когда она увенчивается первым, единым и единственным Словом и Богом, то перестанет существовать и разум, в [своем] помышлении разделяющий ее на многие части. Ибо в этом Слове, как в Творце и Создателе сущего, единообразно существуют и пребывают, в соответствии с единой и непостижимой простотой, все логосы сущего. Взирая на него, пребывающего уже не вне души, но всецело во всей ней, и сама душа по простому приложению (прикосновению) (κατὰ ἁπλῆν προσβολήν) будет созерцать логосы и причины сущих, благодаря которым, вероятно, она до своего обручения со Словом и Богом медленно продвигалась по пути рассудочного познания» (Max., myst. 5: 202-204; PG 91, 681B, пер. А. И. Сидорова с изменением цит. по изд.: Максим Исповедник 1993. Кн. I, с. 166). В переводе А. И. Сидорова термин утрачен. Речь в этом отрывке из Мистагогии о выходе из состояния рационального дискурсивного знания к созерцанию логосов в Логосе. Здесь следует отметить, что такое совпадение данного отрывка из Мистагогии, посвященной в целом мистическому богословию, с отрывком из amb. 10/19, формально посвященной пяти тропосам естественного созерцания, говорит, что для прп. Максима никакого разрыва между мистическим богословием и естественным созерцанием нет. Высшие способы естественного созерцания, о которых речь в комментируемом месте, дают