– Понял, государь, – заулыбался Олег, – чтоб когда опасность минует, они разбежались да расплевались, тогда-то их и можно будет подобрать.

Чуть улыбнувшись, Рюген кивнул, он давно подумывал о продвижении Олега и устраивал ему порой такие вот экзамены-собеседования, подкидывая всё новые, разноплановые задания. В конце концов, в Венедской Америке ему понадобятся умные губернаторы…

Англия же… Её император не особенно боялся, хотя да – опасался. Благодаря русским, занявшим Персию, из региона Персидского залива европейцев постепенно выдавливали, так что доходы Британии резко упали. Стратегическое сырьё… Тут тоже не всё гладко: если коноплю, пусть и заметно более низкого качества, они начали выращивать в Канаде, то вот с качественной древесиной для флота было намного хуже. Из Северной Америки тащить? Не смешно, слишком длинным получается путь, да и неудобно. Строить там верфи – долго, дорого, да и… Многочисленные акты и законы препятствовали развитию колоний: развитие производства должно было идти исключительно в Метрополии. Так что дефицит материалов для флота на Альбионе был сильный. Пока выручали старые запасы Острова да частично колонии, но ясно было – это ненадолго.

Вариант, что англичане смирятся, и начнут развивать колонии, был слишком сомнительным. В таком случае «сыпалась» вся структура Британской империи. Оставалось только идти в атаку и продолжать войну за господство на европейском материке.

Многочисленные высадки десантов на принадлежащее империи побережье, препятствие морской торговле, постоянные попытки заговоров и отравлений… Вот от заговоров и отравлений попаданца спасали только развитые спецслужбы. Дряни было выловлено… Зато можно было быть уверенным, что в Венедии и Унии не осталось достаточно значимых законспирировавшихся врагов… В империи дела обстояли не столь блестяще, но и там очень неплохо.

Масоны, иллюминаты, представители других тайных орденов, агенты вражеских спецслужб и агенты влияния… Были и представители католической церкви – она оказалась далеко не единой, и сторонники привычного миропорядка ожесточённо грызлись со сторонниками венедов. Венеды вычищали врагов, не слишком стесняя себя административными границами. Но, кстати, многие были только за… Так, преемник Старого Фрица, получивший в наследство сильно урезанную Пруссию, Фридрих Вильгельм, был только рад. Для страны со столь воинственным прошлым, был он откровенно слабоват в коленках, и суды над «врагами рода человеческого», как официально окрестили масонов, да с последующими конфискациями, воспринял очень благосклонно.

Мало того, что его противники вычёркивались из жизни (не в буквальном смысле – чаще следовало пожизненное заточение в монастыре, где добрые монахи тщательно вытаскивали из грешника важные данные), так ещё и имущество отходило в равных долях владыке данной земли, императору, и венедской католической церкви. Именно венедской: Игорь уже сильно «ославянил» церкви в своих землях и не собирался останавливаться на достигнутом.

Виттельсбахи скрипели зубами – они крепко увязли в масонстве. Но поскольку были они владыками Пфальца, то прямо осудить их Игорь не мог, а точнее – не хотел. Поэтому суды шли над приближёнными Виттельсбахов и дальними родственниками правителей – строго по имеющимся имперским законам. А уж как это пачкало Виттельсбахов, говорить не приходится… Ну да, план не хитрый – очернить их настолько, чтобы «восставший народ скинул злодеев с трона»… И что? Работает же…

В Мраморном море формировался мощнейший флот для действий в Средиземном море, и моряки уже проходили «практику». Добрую четверть моряков здесь составляли греки и балканские славяне, прекрасно знакомые с «местом работы». Если учесть, что многие из них недавно ходили на турецких судах в качестве гражданских специалистов или занимались традиционной для этих мест контрабандой, то англичанам приходилось несладко.

Пусть британцы активно вербовали корсаров и каперов всех национальностей, на английскую службу те шли неохотно. Взять ценные призы здесь было сложновато, ибо торговля почти рухнула, а потерять свою голову – легко. Вопрос мог бы решиться, если бы лорды Адмиралтейства платили наёмникам достаточно щедрое жалованье, но… То ли денег в казне не было, то ли ещё что – не срослось.

Постепенно Венедия брала под контроль всю некогда турецкую акваторию Чёрного моря. Сюда входила и территория будущего Азербайджана, которую герцог Померанский выкупил достаточно дёшево. Это столетие спустя регион может стать ценным из-за нефти, а сейчас – проблемная территория с практически отсутствующим населением и постоянными лихорадками, от которых гибли люди. И нет, Рюген не «обирал Россию», здесь у неё была нефтеносная Румыния и Чечня, так что всё по-честному…

Павел попытался было «взбрыкнуть» и потребовать свою долю в разделе турецкого «пирога», но Игорь «показал зубы»: ему не слишком понравилась откровенная наглость бывшего ученика, с которой тот «подарил» Армении чужие земли, к завоеванию которых не имел отношения. Тогда Грифич промолчал, но не сейчас – давно было нужно объяснить Павлу, что отношения между державами ныне равноправные и позиция Старшего Брата смотрится неуместно. Объяснил, но осадочек остался у обоих.

Императоры делили землю, строили города и переселяли людей. Но если у Павла проблемы ограничивались только этим, то Игорю приходилось опять готовиться к большой войне. К Последней битве за Европу готовились две империи: Священная Римская и Британская. Но, по сути, за власть боролись не империи, а народы: англосаксы и венеды. И кто победит в этом противостоянии, тот и будет диктовать свою волю остальным…

Глава четвёртая

Мода в Венедии и империи окончательно стала славянской. Ушли в прошлое не только парики и чулки, но и всё, что хоть как-то напоминало о былом, так венедские патриоты решили подчеркнуть Великую Победу. Неожиданно инициатива кучки интеллигенции прошла, да лавинообразно! В славянские и псевдославянские одежды начали одеваться не только сами славяне, но и граждане Унии, германцы… Затем те же интеллигенты, воодушевлённые такими успехами, начали проталкивать патриотические законы; некоторые из них император счёл преждевременными и даже откровенно нелепыми.

Если постепенный переход в университетах с латыни на венедский он в общем-то одобрял, ибо венедский и без того постепенно становился главным языком Европы, и к чему тогда латынь… То вот идея запрета на изучение иностранных языков вызвала у него оторопь.

– Это что такое? – Швырнул он конверт с предложением чиновнику, отвечавшему за творческие порывы творческой же интеллигенции.

– Бред, сир, – охотно и без боязни подтвердил тот, – у определённой части населения в голове мало мозгов, а в сердце мало решимости, так что на деяния выдающиеся они не способны. Войти же в Историю хочется до дрожи в коленках, вот и придумывают всякие прожекты.

– Ты бы их утихомирил, Юрий, – пробурчал Грифич, остывая.