к помощи Божией); при соблюдении всего этого подвижник не творит зла и избегает власти диавола. Далее он научается разумно пользоваться удовольствием от чувственного без того, чтобы дать охватить себя неразумному гневу. Затем он вообще покидает мир чувственного, обращаясь к умному созерцанию, и, наконец, созерцает открывшийся ему невыразимый и сверхъестественный свет Божества и познает Творца всего сущего и Его воплощение в творении. После этого подвижник получает власть над злыми духами и совершенную способность различения, которая делает безопасным его схождение в Египет этого мира ради спасения других.

1592

Ср. Исх. 1:10-14.

1593

Ср. Исх. 1:22, 2:3.

1594

Ср. Исх. 2:7-9.

1595

Рим. 8:6; ср. Исх. 2:12.

1596

Ср. Исх. 2:15.

1597

Исх. 20:21. Как видим, в этом умозрении прп. Максим сначала духовно толкует историю Моисея, изложенную в Исх. 2-3, но потом, подойдя к эпизоду на горе Хорив, переходит к повествованию о восхождении Моисея на Синай (об этом эпизоде см. qu. dub. 73 [Declerck]), которое позволяет ему полнее сказать о третьей и высшей фазе пути духовного Моисея – мистическом богословии. Вслед за о. Думитру Станилоаэ (Staniloae 1994, р. 440, comm. 179) можно отметить, что в этом параграфе прп. Максим суммарно говорит о трех ступенях: о противостоянии внедрению в себя порочных страстей, о созерцании логосов сущих и промысла Божия о них и, наконец, о таинственном или апофатическом познании Бога, обретаемом умом, очищенным молитвой, сосредоточенным лишь на Боге и оставившим всякую мысль о тварном.

1598

Ср. Исх. 19:16, 19-20; Евр. 12:18. Ср.: «И стоял народ вдали, а Моисей вступил во мрак, где Бог» (Исх. 20:21). Следуя за Септуагинтой, прп. Максим употребляет тот же самый термин: ἐν γνόφῳ. Тему божественного мрака см. в Dion. Ar., myst.: PG 3, 1000-1001 и еще раньше в: Gr. Nyss., v. Mos.: PG 44, 297-430.

1599

Букв.: «начертал себя».

1600

Исх. 31:18; ср.: «Вы показываете собою, что вы – письмо Христово, через служение наше написанное не чернилами, но Духом Бога живаго, не на скрижалях каменных, но на плотяных скрижалях сердца» (2 Кор. 3:3).

1601

Ср. Евр. 11:25, 26.

1602

Ср. Еф. 6:12: «Потому что наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной».

1603

Разум для прп. Максима – не только способность познания, но применительно к аскетике – сила, направленная на противостояние и борьбу с диаволом, вооруженная Божественными добродетелями.

1604

После того как прп. Максим рассмотрел примеры Мелхиседека и Авраама, живших до Закона, и Моисея, через которого был дан Закон, он соотносит между собой то, что можно вынести из естественного и писаного Закона, говоря об их тождестве по внутреннему смыслу и взаимозаменимости (или переходу друг в друга), повторяя то, что было сказано им в Умозрении о Преображении на Фаворе.

1605

1 Кор. 10:11.

1606

Другой возможный перевод: «всецело».

1607

Начертав до того, как этот закон был дан. Понятно, что прп. Максим следует в данном вопросе ап. Павлу: «ибо когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон: они показывают, что дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их и мысли их, то обвиняющие, то оправдывающие одна другую» (Рим. 2:14, 15).

1608

Говоря о напечатлении Духом закона благочестия и добродетели жившими до писаного Закона святыми, прп. Максим близко следует и 2 Кор. 3:3: «Вы показываете собою, что вы – письмо Христово, через служение наше написанное не чернилами, но Духом Бога живаго, не на скрижалях каменных, но на плотяных скрижалях сердца». Таким образом, прп. Максим дает понять, что такие святые, как Мелхиседек или Авраам, «предначертали» в себе закон духовный не только для тех, кто жил после дарования Закона писаного, но и для христиан; об этом он и говорил с самого начала.

1609

Ис. 51:2.

1610

Или: «изъясненного».

1611

Смысл фразы, вероятно, таков: те, которые исполняют естественный закон в разнообразии способов его исполнения в делании, являют своего рода символы, которые могут быть «прочитаны» или созерцаемы в своем разнообразии так же, как созерцаемые в Духе заповеди писаного Закона. Как говорит прп. Максим применительно к жившему до Закона Аврааму: «Бог по великому человеколюбию для каждого принимает образ от добродетели, которая стала ему свойственна через делание» (ер. 2: PG 91, 401B, пер. Е. Начинкина, цит. по изд.: Максим Исповедник 2007b, с. 96), а значит, раз Бог – «сущность каждой добродетели», то символом какой бы добродетели в тот или иной момент жизни ни был тот или иной святой, исполняющий естественный закон через делание, в этом святом и в являемой им добродетели будет «принимать образ» Единый Бог, поклонению которому служит и Закон писаный.

1612

Весь «Закон и пророки» сводится к заповеди любви к Богу и неотделимой от нее любви к ближним. Вероятно, прп. Максим имеет в виду именно это (см. подробнее его Сотницы о любви и ер. 2, О любви). Все многочисленные заповеди и предписания Ветхого Завета в Духе сводятся к этим заповедям любви, суть которых Сам Бог.

1613

Или: «логос».

1614

2 Кор. 3:6. Речь, вероятно, о том, что все разнообразие символов Закона писаного, когда он созерцается и исполняется в Духе, а не по букве, сводится к одному. Сама же тема тождества по существу естественного и писаного законов (первый – для язычников, второй – для иудеев), которые равно ведут к познанию Единого Бога и образа жизни, вытекающего из этого познания, заимствована прп. Максимом у ап. Павла,