их артиллерия бьет по квадратам. Наши потери благодаря этому ужасны. Танками рисковать, видимо, боятся (больше двух-трех не пускают); да их, впрочем, и так мало, а с ремонтом и газолином дела безнадежно слабы. Броневики ремонтируют гораздо быстрее, для танков же заграница не дает технических средств. Приказано образовать штаб 2-й армии. Назначены – командиром генерал Драценко, наштармом Масловский. Таким образом, Коновалов, несомненно, остался в Ставке.

24 августа. Прибыли ординарцы, бывшие в десанте Черепова у Раевской (Анапы) и тоже на Тамани. Численность нашего десанта у Раевской было около 1500 человек при двух горных орудиях. По задаче было приказано отрезать Новороссийск и после этого наступать на Екатеринодар на соединение с частями Харламова (действовавшими на Тамани) и с группой Улагая. Однако продвинуться дальше 8 —10 верст от берега не удалось. Состав наших частей: юнкера, бредовцы и черкесы; последние обнаружили редкую трусливость.

Главная причина неудачи кроется в численном перевесе противника, готовности его к операциям с нами в данном районе (была подвезена тяжелая артиллерия – 1 орудие) и в сильном артиллерийском огне, на 10–15 выстрелов мы отвечали одним – тремя. До Анапы также не дошли. В самой Анапе был виден отчего-то пожар. Соединиться с зелеными, находящимися в районе Баканской, не удалось, хотя гонец оттуда прибыл в 1-й день высадки, и ему даны были директивы идти на соединение с нами. (Однако накануне назначенного для того срока мы были вынуждены сесть обратно на суда.) Число зеленых достигает будто бы 8 тысяч человек. На три четверти состоят из частей Добрармии, распылившихся тут в горах после мартовской Новороссийской и Туапсинской трагедии. На днях к ним присоединилась артиллерийская батарея красных в полной запряжке. В общем, под Раевской присоединилась лишь группа зеленых в 15 человек. Вожак группы предлагал провести наши войска по тропинкам в обход красных и их артиллерии. Отказались. Позже, впрочем, будто бы жалели. В Таманской жители были очень недовольны, что наши войска помешали… выдаче мануфактуры (ситцу) по 4 аршина на душу за 120 рублей. Бабы не стеснялись, говорили:

– Те хоть мануфактуру доставили, а вы что привезли?..

Мобилизация проходила более или менее успешно, до начала нашего отступления. Когда началось отступление, подлежащих явке, естественно, не было вовсе. Например, в Стеблиевской из 48 человек, мобилизованных при отступлении, явился лишь один. Конской мобилизации почти нигде не объявляли, так как большевики угнали всех годных лошадей. Несмотря на сдержанное отношение к нам, жители открыто жалуются и на большевиков. У большинства бывших в десантах создалось впечатление, что мирное население относится одинаково враждебно и к большевикам, и к нам и ждет одного – конца войны. При таком положении вещей полное отсутствие пропаганды особенно гибельно отзывается на деле армии. На глазах Г. красные, при одном из окружений, приканчивали наших раненых и прикололи сестру милосердия. Ночью М. сообщил, что Назарову приказано идти на Волноваху. Отряд под Торговой сильно пострадал.

25 августа. В 9 часов утра прибыл генкварм, сильно исхудавший, осунувшийся и осипший. Оставался на Кубани до погрузки последних

частей. Последние часы погрузки проходили в очень тяжелых условиях благодаря грозе и шторму, сорвавшему сооруженную пристань. По словам генкварма, вывезено все. В последнюю минуту на берегу были брошены лишь десятка два негодных лошадей и тачанки. Два броневика с неимоверными затруднениями вывезены. Заслуга Коновалова, по общему мнению, огромна.

С 10 часов утра до позднего вечера беспрерывный прием командиров частей в связи с переформированием и образованием 2-й армии. Все добиваются оставления у себя своих людей. Интересен доклад войскового старшины П. – командира полтавцев, доложившего генкварму, что подавляющий процент присоединившихся составляют станичники его Полтавского округа, оттуда же и почти вся набранная на Кубани кавалерия – свыше 6000 лошадей. Считает полезным объединить их в одно войсковое соединение, а не распылять по дивизиям. Шиффнер-Маркевича, Малышенко, Бабиева и т. д. Командир астраханцев полковник М. жаловался мне на полное отсутствие пропаганды.

Вечером телеграмма о взятии в плен 42-й советской дивизии, взятии Никополя «атаманом» Володиным и о потере нами двух танков, застрявших на второй линии каховских заграждений. У противника обнаружены действующие против нас 2-й и 3-й танковые дивизионы из танков, захваченных у поляков. В 9.10 вечера начинаем свертываться. К 10 часам сняты антенны радио. В 12 часов ночи прекратил работу весь оперативный телеграф. В 1 час 45 минут ночи выезжаем в Севастополь соединенным составом в 29 вагонов.

26 августа. В 12 часов дня прибыли в Джанкой. До часу дня доклад генерала Макеева – начальника Сивашско-Перекопского укрепленного района. В час завтрак. В 1 час 45 минут отходим дальше на юг. В пути приказано ординарцу вручить коменданту Симферополя для передачи генералу Кусонскому незапечатанное письмо за подписью «Патриот». Письмо полно упреков по адресу Главнокомандующего за то, что он не обращает внимания на действия симферопольской администрации, представляющие собой сплошной произвол. Особенно подчеркивается беззаконная деятельность полковника Т., организовывающего постоянно бесконечные облавы, в которых задерживаются и насильно отправляются на фронт люди, освобожденные воинскими присутствиями. Вырываются от Т. лишь за миллионные взятки. Деятельность полковника Т. приравнивается автором к деятельности агентов большевиков. Несмотря на то что письмо было анонимным, на нем положена следующая резолюция Главкома: «Г. Кусонскому. По моим сведениям, полковник Т. прохвост – надо проверить. В.» Письмо с резолюцией отправлено без конверта через комендатуру, где служил сам полковник Т. В 7 часов вечера, после часовой остановки, выезжаем из Симферополя в Севастополь. Прибыли в Севастополь в 9.50 вечера. До утра приказано оставаться в вагонах.

А. Бек-Софиев352

Разведки, летние наступления и Кубанский десант Русской Армии генерала Врангеля353

Положение Добровольческой армии в Крыму в начале 1920 года

В начале года положение на фронте Добровольческой армии генерала Деникина становилось очень тяжелым. Войска отступали на Новороссийский плацдарм. Средства для эвакуации через Новороссийский порт подготовлены не были. Результатом этого явилась гибель целых войсковых соединений. Сама эвакуация происходила без всякого плана в трагических и кошмарных условиях.

П. Гюльцгоф354 в своем дневнике описывает февральско-мартовский отход по Кубани: «…По нашей же дороге отступало три кавалерийских корпуса, поэтому мы шли рядом по 5–6 повозок в ряд, и когда начались переправы или гати через многочисленные мелкие речушки, то вся колонна останавливалась и ждала своей очереди. Днем и ночью, не имея ни минуты отдыха (за три недели прошли 470 верст), по пояс в грязи, тащились мы среди поломанных и застрявших в грязи повозок и пушек с лошадьми. Двигались мы на юго-запад,