В §64 Плиний упоминает ряд городов (Приверн, Сетию, Сигнию, Суессу, Урбану), причем в тексте после определяемого oppida («укрепления», «мелкие города») даны сначала действительно названия городов — Ариции, Альба-Лонги и др. — а затем плавный переход к названиям gentes и populi: племен или жителей городов (селений): привернаты, сетины и т. д. Сетины, очевидно, те же, что в §60, или какое-либо их ответвление. Однако этноним «сетии» или «сетины» был также распространен в Испании и Нарбоннской Валлии. В «Естественной истории» подчас трудно отличить имя города от названия племени, и §63—65 дают пример того, что каждое название отражает какой-то момент процесса превращения этнонима в топоним. Альба-Лонга, Нола или Форум-Аппи — явные города. Кораны (поскольку объединены хотя бы фиктивным предком), акерраны, сетины и кекубы — племена. Но, например, акерраны — это и территория Акерр, см. §63 и 114. В V 29 названы города, oppida civium Romanorum, и мы их так и переводим: Укита, Вага, Тибига и т. д., но в оригинале стоит Ucitanum, Vagense, Tibigense. Плиний явно не видел в этом ни малейшего противоречия, потому что вначале говорит о числе народов в Африке (бывшей Карфагенской и Нумидийской), которая populos 516 habet, и тут же включает в это число колонии и города, но названия городов дает в адъективной форме. Названиям колоний он этой формы не придает и тут же пишет, напр., Thuburbi (это колония и вместе с тем один из populi), а не Thuburbiense или Thuburbitana. То же в книге III и в других местах (но не везде): так, в §24 колония Цезараугуста и города Bilbilitani, Ilerdenses (хотя хорошо известны названия городов Bilbilis, Ilerda и т. д.). Это, по-видимому, не случайно: город он воспринимает как органичную, в основе своей родоплеменную общину, а римскую колонию — как административно и механически набранную группу лиц. Однако глагол он и при имени города, и при названии колонии или какой-либо административной единицы, или племени ставит в единственном числе, подчеркивая момент единства во всех этих типах объектов: Heracleopolites est in insula Nili, «Гераклеополитанцы живут (или: Гераклеополитанский [ном], или: Гераклея, город Геракла, расположен) на острове посреди Нила», V 50. Плиниево восприятие города как процесса соответствует объективной динамике и является нововведением Плиния, поскольку в других аналогичных перечислениях, как грекоязычных, так и латиноязычных (см., например, пространную надпись в §137) этот прием не развернут. Сказанное о городах в значительной мере относится и к странам: страна и народ у Плиния часто отождествляются. Так, в V 94 между Киликией и Памфилией помещены исавры, вопреки общему мнению, что Памфилия непосредственно следует за Киликией. «Но при этом упускают из вида народ [и страну] исавров» — так приходится переводить лаконичное латинское neglecta gente Isaurica. В X 53 говорится о «лекарстве, по стране своего происхождения называемом “коммагенум”» — в оригинале просто quod ab gente dicitur Commagenum («народа» Commagenum нет). Gens Isaurica, как и вообще gens, фиксирует сразу два значения: страна мыслится как объективация народа, а народ — как порождение страны.

Утверждение Плиния, что «границами (между чем?) служат реки Танаис и Нил» (§3) следует понимать, видимо, так. В I в. н. э. принимали, что Танаис (Дон) есть граница между Европой и Азией, Нил — между Азией и Африкой. Фраза производит впечатление интерполяции, поскольку и до нее и после речь идет только об Африке и Европе и о границе между ними. Но если текст здесь и испорчен, то вряд ли путем вставки: скорее наоборот, какой-то фрагмент утерян. В IV 49 (Hellespontus VII ut diximus stadiis Europam ab Asia dividens) и IV 75 (почти то же) наличествует явная ссылка на какой-то фрагмент, говоривший о границе между Европой и Азией. Возможен и более сложный вариант: Плиний, не удовлетворенный слишком сдвинутой к северу границей между Европой и Азией по одному лишь Танаису (Дону), хотел добавить что-либо наподобие «также по Меотиде, Понту и Геллеспонту» и дважды сослался в IV 49, 75 на это добавление, а потом забыл, что его не вписал.

В §116 и 125 говорится о «погибших» народах бойев и «сенонов, до этого захвативших Рим». Относительно гибели бойев сведения Плиния надо принимать с оговоркой, поскольку основная масса их так и осталась за пределами Италии (в позднейшей Богемии). Галльское племя сенонов, точнее, его восточная ветвь, действительно было истреблено — после того, как они в начале IV в. до н. э. стали доминирующей силой в Италии, а около 390 г. взяли Рим. Потом ожесточенная борьба Рима с сенонами (осевшими в основном на восточном побережье Италии, между Равенной и Анконой) велась еще почти столетие. Знаменитая легенда о том, как гуси, откармливаемые в храме Юноны, разбудили бывшего консула Манлия (см. VII 103), так что он успел собрать людей и выручить Капитолий, а затем и весь Рим (Тит Ливий. 1994. Т. I. С. 274); а также первое, по убеждению Плиния (возможно, справедливому), упоминание о Риме в иноземной литературе (у Теопомпа, см. §57) — все это связано с упомянутым взятием галлами Рима в 390 г. до н. э. Но опять-таки все это касается восточных сенонов, западные же продолжали жить в Бретани и во времена Плиния (IV 107).

Далее, Плиний упоминает расположенные в Италии, но не на берегу, а несколько вглубь суши Салерн и Пикентию. Соответственное место (в §70) нередко переводят в смысле «Пикентия, крепость (цитадель) Салерна». Но такой цитадели в других местах не упоминается. Салерн (соврем. Салерно) лежит на берегу, а не «дальше от него» (intus), однако в древности могло быть иначе, да и сейчас до Салерно доходит лишь залив — Салернский, в древности Пестский. У Страбона (1994. С. 233) читаем: «Главным городом пикентов была Пикентия, но теперь их изгнали оттуда римляне за союз с Ганнибалом и они живут по отдельным селениям». Салерн был тогда незначительным поселением и Пикентия не могла быть всего лишь его «цитаделью». Плиний иногда и для всей территории пикенов употребляет наряду с Picenum (Пикен) термин Пикентия. Этот термин для отличия от города лучше всего переводить «земля пикенов».

Когда Плиний говорит (в §99) о «городе [Таренте, принадлежавшем некогда] лаконцам, он вспоминает VII в. до н. э., когда в эпоху мессенских войн часть спартанцев, лишенная гражданских прав («Парфении»), объединившись с илотами, переселилась во главе с Фаланфом в Тарент (Тарант). Он стал одним из крупнейших городов Великой Греции (см. Страбон, 1994, с. 256—258) и центров пифагореизма. Уроженцем и одно время главой правительства Тарента был в IV в. до н. э. знаменитый Архит Тарентский, друг Платона. Тарентцы пытались противостоять римлянам, объединяясь с их врагами от Пирра до Ганнибала, но в конце