Визит на виллу меня напрягал, потому что даже возле входа на двор был слышен многоголосый гомон родственников. На самой вилле мне показалось, что гостей стало еще больше. Кучка детей ныряла по очереди бомбочкой в бассейн, на пальмах висело по родственнику под подбадривающие выкрики остальных гостей. На решетке барбекю несколько плотных мужчин в узких плавках жарили мясные полоски темного цвета. Все шезлонги были заняты пухлыми женщинами, чей возраст невозможно было определить. В моей комнате я обнаружила Антона, который мирно дремал. От моих шагов он проснулся, зазвенел своими кольцами в носу и прошептал:

– Извините, искал уголок, чтобы выспаться. Места маловато, не рассчитал, что у Таечки так много родственников. Сейчас сезон туристический, и мы не смогли найти для всех номера в гостиницах. Но это же всего на пару дней, завтра свадьба, и потом они улетят.

– Лежи, если хочешь. Понимаю, что от такого напряжения силы тают быстро. А ты не боишься, что Нинэль после этой свадьбы может лишить тебя денег и завещание переписать? – Я присела в кресле. – Нрав у нее крутой, может быть, ей необходимо время, чтобы привыкнуть к твоей невесте?

Парень вздохнул и потер ухо, унизанное железными шипами:

– Таечка настаивает, что надо срочно жениться. Не хочу ее расстраивать, мне не важно, когда, где и как пройдет свадьба, не понимаю, почему мама и Тая так завелись и не могут уступить. Мне, если честно, не очень нравится идея со свадьбой на вилле и родственники меня пугают. Но это временные трудности, самое важное, чтобы моя любимая была довольна. А если мама лишит денежной поддержки, так ничего страшного. У Таи хорошая зарплата, сейчас вся Москва худеет, а к ней очередь из клиентов выстраивается.

Повезло парню, мелькнуло у меня в голове при этом разговоре, не мама, так жена прокормит. Но думать о нравах современных мужчин мне было некогда, среди всей этой суеты мне надо было принять решение, как действовать дальше. Но возможности сосредоточиться не было, отовсюду неслись возгласы, гости нашли бар, и веселье начало набирать обороты. Возле бассейна громко заиграла музыка, несколько мужчин и женщин начали извиваться в танце. Один из мужчин метался внутри круга из людей, а остальные в такт музыке прыгали на него по очереди. Я застыла с удивлением от этого действия.

– Этот танец символизирует охоту на оленя, охотники наносят удары, пока олень не погибнет. – Таечка, как всегда, вынырнула неожиданно из пустоты. – Я слышала, как вы разговаривали с моим женихом. У Нинэль не получится оставить его без денег, часть активов она записала на Антона, еще когда он был ребенком, чтобы избежать налогов. Так что с точки зрения закона у Нинэль лишь половина бизнеса, и ее сын легко может забрать себе часть колбасной империи. Мои родственники владеют почти всеми оленьими стадами Якутии, вместе с Нинэль мы могли бы выйти на новый уровень развития. Рога, мясо, шкуры оленей покупают другие страны за огромные деньги, из миллионерши она может стать миллиардершей. А может потерять половину бизнеса и сына. Свадьба состоится завтра, даже если мир перевернется. Я не буду подчиняться капризам Нинэль, так можете и передать. Ведь она специально скрывается в гостинице или отеле, чтобы мы испугались и отменили свадьбу. Не выйдет, свадьба состоится завтра.

Таисия спокойно смотрела мне в глаза, да уж, с такой расчетливой девушкой с железным характером лучше соглашаться, а не воевать. Она одарила меня милой улыбкой:

– Жду завтра на церемонии, извините за временные неудобства.

Я попыталась найти для себя на кухне, чем перекусить, но там хозяйничали упитанные копии Таи, которые наперебой начали мне предлагать национальные блюда:

– Угощайся, это колбаса из крови, а вот строганина и сырая конина.

– Спасибо, – отнекивалась я от щедрых предложений. – Лучше перекушу кусочком хлеба с сыром.

– Перекусить есть наш фирменный салат «Индигирка», сырая рыба из морозилки, лук, соль, перец и масло. Быстро и вкусно, ты такое не пробовала!

Но национальная якутская кухня сегодня меня не увлекала, кусок сыра и хлеба пригасили аппетит, и скутер снова повез меня по шумным улочкам экзотического города.

В доме шофера Маси царила послеобеденная тишина, хозяин знаками мне показал, чтобы я не шумела, так как объект его воздыханий бурно храпел на тонком матрасике в глубине хижины.

Приветливый таец принес мне чашку с чем-то отдаленно напоминающим суп, похлебка из курицы и риса пришлась мне по вкусу ярким букетом из специй. После сытного обеда меня начало клонить в сон, но за стенкой уже раздался громкий голос Нинэль:

– Женя! Иди сюда. Давай рассказывай, что там происходит?

Вежливый Мася провел меня в скромную комнату, которая на время стала будуаром Быковой. В помещении практически не было мебели, дощатые стены украшала пара картинок, на полу лежали несколько бамбуковых циновок.

Нинэль со скучающим видом ела куски почищенных манго, ананасов и папайи из огромной миски:

– Надоело уже сидеть в этой тишине. Что там голубки наши, поди, сразу разругались, как про деньги услышали?

– Наоборот. – Я внутренне напряглась, прикидывая, как увернуться, если Быкова решит метать тарелку с фруктами. – Таисия сказала, что свадьба состоится при любых обстоятельствах. Она в курсе, что часть активов официально принадлежит Антону. У нее грандиозные планы на развитие бизнеса, обещает сделать вас миллиардершей.

Я внимательно следила за руками Нинэль, но та спокойно слушала мой доклад о дипломатических переговорах с противником и даже хохотнула на рассказе об оленьем бизнесе:

– Вот девка, прет как танк. Прямо как я в молодости! Всю жизнь хотела, чтобы Антошка таким вот был, пробивным, сильным. А он вырос у моей юбки тютей. Все равно не пойду на свадьбу из принципа! Чего она намекает все время, что я старая и толстая. И у меня разрешения не спрашивают.

Оленей придумала этих, я бизнес на своем горбу тридцать лет тащила, три раза прогорала. Ей и не снились такие приключения. Хотя задумка, конечно, классная. Иностранцы любят экзотику – оленина да строганина, любые деньги готовы отдать.

А про активы хорошо, что напомнила. Этот вопрос я за час решу, надо для этого в Москву вернуться. Собирайся, возвращаемся в столицу! Утру наглой девке нос! Узнает, как чужой