Оболенский покаянно опустил взгляд, но я успел заметить, как блеснули глаза патриция. То ли иронией, то ли и правда вспомнил ту ночь. Хотя, я сомневаюсь, что его разум сейчас вытаскивал из памяти их разговоры. Скорее уже речь шла о совсем иных образах.

— Наутро понял я, что нет шансов у нашей любви. И как мог пытался заглушить горе. Но до сегодняшнего дня, ничто так и не смогло затушить этот пожар.

У женщины явно имелись возражения. Но Оболенский её опередил. Так и оставаясь на одном колене, вновь поднял взгляд, смотря ей в глаза.

— Станешь ли ты моей женой, Дениз? Согласишься быть спутницей великого воина?

Тут даже меня пробрало — разум разрывался между смехом и полнейшим изумлением. Представить себе Оболенского в роли женатого человека, было мягко говоря, сложно.

Глаза османки изрядно округлились, а сама она вдруг попятилась назад. Открыла рот. Закрыла. Судорожно оглянулась по сторонам, как будто ожидая что некто вот-вот объявит о шутке. А потом попросту окуталась всё тем же оранжевым облаком и молнией рванула вверх.

Спустя несколько мгновений, яркое пятно скрылось за ближайшими зданиями, а вставший Ратибор отряхнул колени и приблизившись, развёл руками.

— Не везёт мне с женщинами, Сиятельство. Вот никак. Сами улетают, стоит замуж позвать.

Лицо у него было показательно грустное, но вот глаза светились довольством от ловкого решения ситуации. Мне же оставалось только повернуться к встречающей нас делегации и сделать вид, что всё в порядке. Мол, у нас каждый раз так — после приземления, к князю слетаются окутанные силой незнакомки, а он делает предложение руки и сердца.

— А есс-с-сли бы сс-с-сказала да? Неразумно.

Мьёльнир озвучил свою позицию и я мысленно согласился. Ответь турчанка положительно и наша дипломатическая миссия внезапно обрела бы несколько иной смысл.

Военный, что по-прежнему стоял напротив, покосился на солдат, из которых снова пытались сформировать строй и последовал моему примеру — попытался придать своему лицу вид полной невозмутимости.

— Кудрет Шентюрк. Истанбул агасы Оттоманской Порты. Рад приветствовать вас, господа послы.

Я попытался вспомнить статус его должности, а стоящий рядом Оболенский едва слышно шепнул.

— Командир городского гарнизона.

Гражданские, которые при виде Ратибора и приближающейся османской женщины, поспешили ретироваться, теперь возвращались. А слева от меня остановилась Найхва. Сложив руки под грудью, возмущённо поинтересовалась.

— Когда ты тоже научишь меня так летать?

Взгляд был устремлён в ту сторону города, где скрылась Дениз. Зато внимание встречающего нас офицера, полностью сконцентрировалось на деве. После чего переключилось на подошедшего Гифера. Я же ощутил явственные признаки работы Дара —, осман пытался оценить их силу. И судя по его поднявшимся бровям, смог что-то уловить.

Оболенский крутнул правый ус и сделал шаг вперёд, привлекая к себе внимание.

— И вот так вы встречаете гостей? Музыканты разбивают инструменты, солдаты разбегаются. Вы решили начать нашу дипломатическую миссию скандалом и оскорблением?

Турок побледнел, а двое его спутников, что были одеты в гражданское, услышав слова князя, решили обеспокоиться делами тех самых музыкантов. И развернувшись, устремились прочь от нас.

Я же, пользуясь моментом, прошептал Найхве, что ей стоит сохранять молчание. А военный, который разом забыл об интересе к титану и юной богине, принялся выдавлить из себя слова.

— От имени Оттоманской Порты, я приношу свои извинения. Поверьте, мы сделаем всё возможное, чтобы ваше посольство прошло исключительно в комфортной обстановке.

Прилетевший со мной патриций обвёл взглядом виднеющиеся вдалеке городские кварталы. Усмехнулся.

— Это правильно. А потому, отвези-ка ты нас в ресторан, мой друг. Голодны мы после полёта. Да и вино, я слышал, у вас тут неплохое.

Офицер замялся. С лёгкой растерянностью оглянулся на своих коллег, которые всё ещё суетились около музыкантов.

— По протоколу сейчас…

Ратибор взмахнул рукой, прерывая его.

— Сам видишь, что стало с твоим протоколом, агасы. Посольство желает в ресторан. Немедленно.

Тот пару секунд подумал. Потом тяжело вздохнул и кивнул.

— Всё для наших дорогих гостей. Извольте проследовать к машинам.

Спустя несколько минут мы уже выехали на городские улицы. Благополучно уместившись внутри салона длинного лимузина. Сам офицер занял место в одной из машин сопровождения, а никто из пары чиновников к нам так и не сунулся. Потому внутри мы были одни.

Мьёльнир сразу же изолировал артефакты наблюдения, которыми была напичкана машина. Я же окружил всю нашу компанию защитным барьером, после чего посмотрел на Найхву.

— Не надо привлекать к себе лишнее внимание. Если я к тебе не обращаюсь, то лучше просто стоять и молчать.

Та обиженно надула губы.

— Скучно. Ежа танцевать не учи, дома не разрушай, наводнений не устраивай, с рыбами не играй, мужчин не соблазняй. Чем мне заниматься?

Я чуть прищурился.

— А когда это ты собиралась устроить наводнение? Напомнишь?

Та тихо ойкнула и повела взглядом в сторону окна. Рядом же послышался гулкий бас Оболенского.

— Что же ты, Сиятельство, такую даму и к мужчинам не подпускаешь? Заскучает бедняжка, затомится. А потом Стамбул водой смоет. Самое обидное, что ведь всё свалят на меня. Разжалуют, да в башню снова сошлют.

Повернувшись, закончил свою мысль.

— Давай-ка, во имя предотвращения войны, моего заточения и целого города, я её развлеку. Город покажу, места всякие интересные.

Найхва упорно смотрела в окно, но глаза, в которых загорелся интерес, то и дело косили в нашу сторону. Я же качнул головой.

— Она под моей личной ответственностью, Ратибор. А это значит, никаких частных прогулок по Стамбулу в твоей компании.

Патриций сделал деланно возмущённое лицо.

— Ты так говоришь, как будто с ней плохое что-то случиться может. Чтобы я и обидел даму? Посрамил честь кавалергарда? Да никогда такого не станется.

Впрочем, продолжать дискуссию он не стал — тоже уставился в окно. Как и раздражённо цокнувшая языком Найхва. Океанской богиней требовалось срочно заняться. Чем быстрее, тем лучше. Иначе от своей скуки она рано или поздно что-то выкинет. Настолько суровое, что подставит нас всех под удар.

Но конкретный план её развития я решил отложить на потом. А пока переключился на зрение Сандала, который уже добрался до нужного музейного комплекса и кружил над ним, наблюдая за ситуацией.

Как только дракон оказался на месте, я снова использовал поисковое плетение, заложив в него тот же самый отпечаток силы, что применял раньше. Всё оказалось вполне предсказуемо — нить, что вела к мощному подземному сооружению, исчезла.

Ещё одна попытка — с использованием фонового следа энергии самого Эшмуна, тоже результатов не принесла. Если он и был где-то в относительной близости, то надёжно укрывался от подобного рода техник.

Внутрь музея я собирался проникнуть в любом случае. Требовалось своими глазами оценить место, где так долго пробыл финикийский бог. Вполне вероятно, отыщутся какие-то ещё следы. Можно чистить энергетический фон сколь угодно тщательно, но убрать последствия долгого пребывания на одном и том же месте, не так просто. Особенно, если ищущий ничуть не уступает тебе по силе.

Вот поиск самого Эшмуна займёт какое-то время. Хотя, погодите-ка. Он сказал, что виконт Элье до сих пор у него. Скорее всего, даже невредимый — сомневаюсь, что в противном случае у финикийца получалось бы копировать его энергетический каркас.

Тогда, сразу после боя, я был взбудоражен — слишком много всего навалилось разом. Скопления миров, расы, иномирные боги. Пантеоны, что правят сотнями отдельных планет, накапливая колоссальную мощь. Не говоря уже об угрозе со стороны уцелевшего Основателя. Всё это создавало ощущение острой нехватки времени, будоражило разум и мешало думать. Даже боги, при определённых обстоятельствах способны волноваться.

Сейчас же, мысль использовать франкского патриция, казалась почти идеальной. Потому я потянул из кармана дарфон и отыскав нужный контакт, позвонил Наталье Волконской.

Пожилая смертная ответила сразу же. А услышав мою просьбу, изрядно удивилась. Тем не менее, согласилась оказать услугу — доверенные люди рода Волконских, которые имелись в Королевстве франков, найдут способ достать кровь родителей виконта так, чтобы это не вызвало подозрений.

Куда надёжнее было отправить кого-то из моей свиты. Но боюсь, они бы оказались слишком приметными. И если самих франков ещё можно как-то обвести вокруг пальца, то с соглядатаями самого Эшмуна так просто не получилось бы. Он наверняка заметит,