– У меня иллюминатор, – гордо выдала она, выпятив подбородок вверх, но, встретив мой непонимающий взгляд, закатила глаза. – Окно, как у тебя. Только больше и без желтых тряпок.

– Где? – настала моя очередь хмуриться. Я еще раз осмотрела комнату, но увидела только белые стены без малейшего признака окна, или как там его назвала эта странная девочка.

– Там, за дверью, – махнула Астрид рукой.

– Ну так пошли, – воодушевилась я, вновь схватив новую знакомую за руку и потащив к двери.

– Глупая, туда нельзя просто так! – сердито выдохнула она, дернувшись, но выдергивать руку из моей ладошки не стала.

– Почему?

– Заперто. Меня не выпускают, – неохотно пояснила Астрид.

– Это же со-он! – фыркнула я, удивляясь ее непонятливости. – Смотри, вот так это делается.

И, просто представив, что дверь открыта, смело толкнула ее. После чего потянула Астрид за собой в образовавшийся проем. Но, увидев все те же больничные коридоры, только более красивые и чистые, я замерла, разочарованно скривившись.

– Вон, справа, смотри. – Астрид пихнула меня в плечо, привлекая внимание. Я вновь хотела возмутиться тем, что мне снова делают больно, но все слова и мысли мигом вылетели из головы, стоило увидеть нечто нереальное и завораживающее.

Огромное окно во всю стену, за которым раскрывалось ночное небо, усеянное помимо обычных желтеньких огоньков звезд еще чем-то красочным, светящимся, необычного фиолетового цвета. Какие-то камни? В небе?

– Ого, какое небо! – выдохнула я, подобравшись ближе, и попыталась посмотреть вниз. – А почему не вверху? Где земля? И где луна?

– Глупая, это космос. Он везде… – прошептала Астрид с таким же восхищением, какое переполняло и меня.

Я хотела еще много чего спросить у новой подружки, но сон внезапно прервался, возвращая меня в мою комнату. Из кухни доносилось уютное звяканье посуды под негромкий веселый голос мамы, а комнату заполнял запах папиных блинчиков. И я бы, может, даже сразу же и забыла о странном сне, как и о сотнях подобных до этого, если бы не саднящее запястье, за которое Астрид схватила меня во сне.

Нахмурившись, я сдвинула рукав пижамы и озадаченно уставилась на отчетливо отпечатавшиеся следы пальцев, наливавшиеся синевой…

Тогда я еще не знала, что вскоре мне предстоят многочисленные встречи с психиатрами, убеждавшими меня, что никакой Астрид не существует. А также видеть слезы мамы, просившей больше не ранить себя. И молчаливый упрек в глазах папы, как и все, не поверившего в мои рассказы о девочке, которая моя точная копия. Но с каждой нашей встречей становящаяся гораздо старше, словно для нее время течет совсем иначе.

А после стало только хуже, когда Астрид начала убивать.

Все та же знакомая белая комната и девочка, о которой родители и доктор говорили, что ее не существует. И я им даже со временем поверила, а Астрид прекратила мне сниться. До сегодняшнего дня.

Сейчас она выглядела уже гораздо старше меня, хотя знакомые черты все равно угадывались. Но я и так уже знала, что для меня проходят месяцы, а для нее годы. И с каждым разом разница между нами все заметнее.

Астрид молниеносно встрепенулась и подскочила на своей кровати, будто ощутила мое присутствие. На ее лице тенью промелькнула радость, но тут же исчезла, сменившись искренней обидой.

– Ты долго не приходила… – заметила Астрид, не торопясь ко мне подходить.

– Тебе было грустно? – наугад спросила я, пытаясь трактовать ее эмоции.

На что Астрид едва заметно вздрогнула и тут же гордо выпрямилась, задрав подбородок повыше. На ее губах проявилась совсем взрослая, какая-то непривычная улыбка.

– Мне не может быть грустно. Я очень сильная, – уверенно заявила она, заговорщицки мне подмигнув. – Вот, смотри!

В следующий миг скудная мебель в комнате оказалась отброшена к дальней стене, превратившись в груду покореженного пластика и металла, потолок заискрил, свет тут же замигал, грозясь погрузить все в темноту. Вскрикнув, я присела, прикрывая голову руками. Искры обожгли мою кожу, вышибая слезы.

– Тебе не понравилось? – прозвучал огорченный голос Астрид, заставив меня посмотреть на нее.

– Это страшно! – выдохнула я, поднимаясь. Обожженные руки болели, наверняка останутся следы, когда я проснусь, как в прошлый раз. Отчего было еще обиднее.

– Почему? – На ее лице отразилось искреннее недоумение.

– Может кого-то ранить.

Астрид вновь расплылась в улыбке, от которой мне стало слегка не по себе.

– Нет, ранить лучше иначе, – протянула она предвкушающе. – Ты можешь увидеть, как я это сделала?

Я осторожно кивнула и, помедлив, попыталась настроиться на ее мысли, на образ, который Астрид держала в голове. И через мгновение рядом со мной на полу оказался лежавший неподвижно мужчина, испачканный в крови.

– Это я уже сделала, – с толикой разочарования прокомментировала Астрид. И тут же добавила оживленно: – А можешь оживить его? Я на живом покажу, как это делать.

Осознание того, что этот мужчина мертв, а Астрид является причиной его смерти, вырвало истошный крик из моей груди. И, к счастью, выкинуло из сна. В тот момент я клятвенно пообещала себе, что больше никогда не вернусь в этот сон, где живет Она. И ближайший год мне даже удавалось сдерживать обещание…

***

И все та же белая комната. Точнее, я теперь могла определить разницу, больничная палата. И еще на несколько лет выросшая Астрид.

– Я думала, тебя уже не увижу, – пробормотала она, снова проснувшись при моем появлении, но даже не попыталась встать. Лишь вяло проворчала: – Дурацкий сон.

– Сон? Кошмар! Почему ты мне снишься? Я не хочу, чтобы ты мне снилась! – крикнула я, чувствуя, как слезы застилают глаза. – У меня только все стало хорошо!

Астрид равнодушно дернула плечом, особо не отреагировав на мое отчаяние. И все же села на кровати, поджав под себя ноги.

– Хорошо? – задумчиво переспросила она, чуть нахмурившись, будто подыскивала в мыслях значение незнакомого слова. На ее практически окаменевшем безэмоциональном лице слабой тенью отразилось любопытство. – Что у тебя там? Снова небо, игрушки, рисунки? Расскажи.

Я хотела было снова начать кричать, что не хочу видеть ее, не хочу знать, помнить, не хочу снова просыпаться от кошмаров, которые она мне показывала, посещать врачей… Но в ее глазах было что-то такое, что порой можно увидеть в глазах бездомного кота, уже давно потерявшего надежду и не верившего ни во что хорошее, но невольно тянущегося к теплу.

Помявшись, я присела рядом с Астрид, отметив, что она уже почти взрослая, и принялась рассказывать о времени, проведенном на летних каникулах у бабушки в деревне. Делилась впечатлениями и, как в наши прежние встречи, периодически касалась руки девушки, показывая ей отрывки воспоминаний.