Малуша Путиславовна со всех сторон осмотрела голограмму дыры, похожей на зубчатую корону, съехавшую набок, и печально вздохнула. Да, это не маленький свищ, и кусок трубы пойдет под замену.

— Подготовь спецификацию, пусть сметы делают, — скомандовала начальница.

Я радостно кивнула и запустила свой голограф. Но работы хватило ровно на полчаса — и то потому, что я посеяла файл с расчетом толщины изоляции.

А без занятия в голову лезла такая ересь, что в сравнении с ней сплетни красавиц из секретариата тянули на кандидатскую диссертацию.

Давление в Первом месторождении упало, а в остальных — скакнуло. Если Второе еще отделалось скачками давления в семь бар, то Третье могло похвастаться рекордным числом прорывов, а перспективные Четвертое и Пятое вообще ухитрились продавить слой земли толщиной в два с половиной километра — три месяца назад, когда решалось, где добыть еще магии, их даже рассматривать не стали из-за дикой глубины залегания! А теперь вот — полюбуйтесь…

Что, если это как-то связано? Что-то случилось с Первым драконом, а остальные это почуяли?

Но они спят. Какова вероятность почуять что-то из цисты? Что вообще творится в голове у многотонной ящерицы после тысяч лет сна?

И точно ли я хочу об этом знать?

Я мысленно назвала себя дурой и снова закопалась в учебники.

Возвращение Велиславы совпало с приездом обещанных специалистов по магологии, и половина проектного бюро повисла в архиве, наслаждаясь общением с новыми лицами. Я же лишний раз подтвердила славу замкнутой буки и удрала в конструкторский отдел.

Велислава паковала вещи. Мы провели здесь чуть больше месяца, но она успела изрядно обрасти барахлом. Две кружки: одна из дома, вторая — подаренная кем-то из молодых коллег, с огромной розой на боку, ни разу не использованная; россыпь ракушек у голографа — у любого, кто уезжал в отпуск, подруга просила именно такой сувенир; рядок подмерзших кактусов; несколько свитеров, теплый шарф, гетры, запасная обувь…

И целый гербарий из засушенных цветов. Велислава была весьма эффектной женщиной, открытой и общительной — но таскать букеты от поклонников домой объяснимо не рисковала. Единственное, чему было дозволено попасться на глаза капитану Волкову, — это деревянный браслет, подаренный Найденом.

Что ж, кажется, найденыш тоже слился, несмотря на все возложенные на него надежды.

— Увольняешься? — спросила я очевидное.

Велислава развела руками.

— Папа заставил. Мы все уезжаем, только Влад уперся. Говорит, что продавать полдома ради выплаты неустойки — фокус не для тридцатитрехлетних мужиков, которые вообще-то надеются жениться.

— Ничего, капитан его перебодает, — уверенно отозвалась я.

Подруга адресовала мне задумчивый взгляд, опершись на полупустую коробку.

— А ты почему решила остаться? Хотен, между прочим, мне звонил и просил тебя вразумить. Вразумляю: бери пример с мудрых людей, а не с моего братца. Для женитьбы ты еще слишком молода.

— Вот и я так думаю, — проворчала я, отводя взгляд.

Велислава замерла на мгновение, а потом недоверчиво уточнила:

— Хотен сделал тебе предложение?

Начальница конструкторского отдела, не удержавшись, метнула на меня любопытный взгляд поверх голограммы бокса для станции подключения. Я устало вздохнула.

Кажется, Велислава была единственной, кто еще не посудачил на эту тему.

— Сделал, — призналась я.

А она дала мне еще один повод любить ее без памяти.

— Ну, что ж, тогда я сделала все, что в моих силах, чтобы тебя вразумить, — постановила она и натянуто улыбнулась. — Поможешь мне утрамбовать свитера? Кстати, о свитерах, ты не видела Найда?

— Нет, — вздохнула я и принялась заново перекладывать свитера. — Пожалуй, еще день — и я воспользуюсь тем, что Влад остался, и подам заявление о пропаже. Куда этот чудик мог подеваться со всеми его швами? Беримир к нему не заходил…

— Может, в стационаре снял? — неуверенно предположила Велислава, перестав улыбаться. — Хотя вообще было бы очень мило с его стороны хотя бы оставить записку. Предыдущие два моих парня после беседы с папой и Владом так и сделали. И почему мне так везет на трусов, а, Ратиш?

Я скептически взглянула на нее поверх коробки.

— Это крик души или ты действительно желаешь спросить совета у женщины, которая состояла в длительных отношениях два раза, и оба — неудачно?

— Ну, с Беримиром ты хотя бы дружишь, — вздохнула она.

— Потому что это Беримир, — я пожала плечами. — Он флегматичный и рассудительный, и, по его же собственному признанию, от отношений, завязавшихся в старшей школе, в принципе не ждал любви до гроба. Как и я.

С Хотеном номер не пройдет. Однозначно не тот типаж, чтобы спокойно общаться с бывшими. Кому еще он мог позвонить, чтобы меня «вразумили»?

И куда, в самом деле, запропастился Найден?

Вот уж где не тот типаж, чтобы втихаря удрать от девушки, неосмотрительно пообщавшись с ее родителями. Мне скорее верилось в то, что при желании он смог бы уболтать капитана на свадьбу хоть на следующий день… но не стал. Неудивительно: еще меньше ветреный найденыш походил на ту породу, которая норовит, как Хотен, расписать совместный быт и число будущих детей на третьей неделе знакомства.

— Не делай такое жалостливое лицо, — попросила Велислава. — От отношений, завязавшихся на лыжах вместо волокуши, я тем более не ждала любви до гроба.

— Мудро с твоей стороны, — признала я.

Мудрость, увы, крайне редко равняется счастью.

Вечером мне позвонила встревоженная мама. Связь из-за тотальной прослушки внешних линий была неважной, постоянно прерывалась — а то и выдавала отголоски параллельных разговоров; но я все же сумела уловить, что в поисках людей, способных меня вразумить, Хотен добрался и до моих родителей.

Увы, просчитался и во второй раз. Маме серьезный ревизор нравился, что правда, то правда, но в случае любой размолвки она без единого сомнения вставала на мою сторону. Ее волновало только одно: не нужна ли мне моральная поддержка после разрыва.

Я решила, что нужна, но не настолько, чтобы потом она понадобилась самой маме, и историю расставания пересказала максимально сжато — как раз хватило, чтобы за беседой дойти от бюро до дома. Там я увидела свет в окнах Велиславы и остановленную строительную технику и быстро свернула разговор.

Волковы уехали еще днем. Домик и купол Велиславы должны были транспортировать в ее родной город только после досмотра, но смена уже закончилась, и в участке должны были оставаться только дежурные. Кто же, в таком случае, пренебрег указом о запрете на магприборы и зажег свет?

Едва не выронив переговорник, я бегом поднялась по ступенькам в купол Велиславы.