как и любая местность, делился на жилую часть и часть дикую. При этом дикая зона занимала больше половины территории. По центру находился одноимённый вулкан, а пространство, заселённое людьми, представляло собой единый город, поделённый на районы различного назначения — как и Мегаполис, только в масштабах гораздо более скромных. Город занимал половину северной части острова, половину восточной, и смыкался посередине, имея ещё и выход к подножию вулкана (там находилась промышленная и сельскохозяйственные территории).

— Обычно лагерь ставится по центру границы между жилой и дикой зоной, — пояснял Мичлав (мы сидели прямо на столе, отодвинув ящики в сторону, и перед нами горела проекция острова из мичлавских часов), — но здесь этому мешает гора. Так что базироваться будем здесь.

Он ткнул в точку у косой восточной границы жилой зоны.

— И почему, я тебя спрашиваю?

Я склонился к проекции, рассмотрел её поближе, задумчиво побарабанил пальцами по подбородку.

— Во-первых, видимо, надо быть недалеко от цивилизации, — предположил осторожно.

— Верно, может понадобиться мотаться в город, — благосклонно кивнул наставник.

— Во-вторых, с восточной стороны явно было меньше стойбищ квазиантропов во время прошлого рейда, и, значит, там и сейчас безопаснее, — я указал на россыпь красных точек на карте и получил ещё один удовлетворённый кивок. — А в-третьих…

Увеличив на изображении точку потенциального лагеря, я присмотрелся внимательнее. Ну точно, логично же!

— А в-третьих, там находится выход подземного источника с водой!

— Ну молодец же! — кажется, господин охотник и не удивился моей способности анализировать. — Если б все тут так соображали, а?

Территория, которую предстояло покрыть «корректирующими мерами», была не очень большой, зато неудобной с точки зрения ландшафта. Вулкан был естественным препятствием между лагерем и северо-западной частью — из-за этого периодически придётся покидать лагерь на несколько дней и ночевать в джунглях. И да, остров находился в тропическом поясе, поэтому климат на Инсулии жаркий и практически вся дикая зона представляет собой густые джунгли. Медиками Ассоциации уже составлен план прививок от местных зараз для нас обоих, и делать нам их будут здесь же в течение следующей недели.

На операцию отводилось максимум два месяца — до начала Сезона Вулкана, который ежегодно активизируется примерно в одно и то же время. Погода ожидалась довольно жаркая, но без циклонов.

Говоря о рабочей площадке, стоит также сказать, что одна из основных сложностей охоты заключается в следующем — никакого, даже малейшего, вреда экосистемам Дикой Зоны. Цель — строго квазиантропы. Поэтому в арсенале практически не было оружия массового уничтожения, чтобы никого больше не задеть, включая даже растительность.

— Так, ну от всей территории переходим к частным вопросам, — с этими словами Мичлав поднялся и, обогнув стол, кивнул, чтобы я следовал за ним.

У меня, в отличие от него, даже ноги до пола не доставали — поэтому я со своего места на столе спрыгивал.

— Вот это, парень, самая крутая вещь из твоего барахла, — охотник открыл один из деревянных ящиков.

Засыпанные пружинящими пузырьками внутри виднелись шесть ящичков поменьше. Взяв один из них и открыв, Мичлав продемонстрировал некий аппарат, обложенный синтетической соломкой.

— Это звено защиты. Модель ЗПКА-1, — подумав, он добавил со смешком: — хотя можно и без названий — модель всего одна во всём мире.

— Почему одна? — сразу поинтересовался я, глядя на таинство извлечения агрегата из коробки.

— Её изобретатель помер почти сразу как сделал эту штуку. Вообще, может, и неслучайно.

— То есть?

— Короче! — очистив водружённое на стол звено от соломки, охотник облокотился рядом. — Линия из этих штук и является границей между зоной жилой и дикой — и она защищает зону жилую от вторжения квазиантропов.

Информация произвела впечатление с первой секунды — от квазиантропов что-то может защитить?!

— Из этих хреновин выстраивается цепь вдоль границы…

Устройство напоминало средних размеров прожектор.

— …в него загружается генетический код зверя, и по генетическому коду рассчитывается оптимальная частота сигнала. Трансляция этого сигнала должна привести зверя в беспокойство. Если это случится — он уйдёт. Если нет, то… то не уйдёт! А попрёт дальше за границу крушить всё, что встретит на своём пути. Ну? Вопросы?

Я почесал в затылке. Нигде не встречал информации о таком аппарате!

— А что же это за сигнал?

— Понятия не имею! — честно признался наставник, словно его и не должно было это волновать. — Какая-то волна, воздействующая на мозг квазиантропа и вызывающая у него нечто вроде физических болей. Но! Никто не гарантирует, что с этими болями он развернётся в обратном направлении и уберётся прочь. Он может преодолеть границу в любом случае, если ему взбредёт. Такое начинает происходить, когда популяция размножается, и территории начинает не хватать. Радиус действия у этих штук совсем небольшой, всего метров двести, так что взбешённая голодом стая может миновать эту полосу довольно быстро.

— Хм… А почему такими штуками не окружить предприятия?

Мичлав усмехнулся.

— Ты знаешь, сколько они стоят? Один набор — как второе твоё предприятие. Это раз. Во-вторых, и самое крутое, то, что квазиантропы находятся в процессе постоянной точечной мутации. Ты не знаешь, что ли? Эти точечные мутации меняют генетический код каждой отдельной особи в течение всей жизни — у детёныша будет один код, а у взрослой особи, которая из него вырастет, будет уже другой.

Нет, это я знал, это мы проходили в школе. Когда-то и люди имели ту же особенность — в период активных изменений под воздействием солнечной радиации. Видимо, природа срочно искала выход, как спасти вид, и калейдоскоп мутаций, происходящий в каждом отдельном человеке, должен был создать наконец оптимальное существо. Но сейчас геном человека пришёл в стабильное состояние. А геном квазиантропа продолжает штормить, пусть даже он по-прежнему на девяносто четыре процента совпадает с человеческим.

— Так вот расчёт частоты сигнала, который может оказать на них воздействие, производится как раз по той части генетического кода, который постоянно мутирует, — продолжал объяснять наставник. — Поэтому рано или поздно код внутри звеньев устаревает, и сигнал перестаёт на них действовать. Короче, для клиентов эта штука — просто временная мера. Уже давно повелось, что звенья устанавливаются охотником только на границе с жилой зоной. После чего он загружает в них код от усреднённого генетического образца, и всё это работает до тех пор, пока либо код не устареет, либо звери не размножатся до бунта, либо сами звенья не начнут выходить из строя. Вон Инсулии предыдущего захода хватило на пятнадцать лет.

— А почему бы не поставить по охотнику на каждую местность? И обновлять генетический код вовремя? И заменять звенья?

Усмехнувшись, Мичлав покачал головой. Но, кажется, он был