Священную чашу озарило золотистым светом, и я отвлеклась от перепалки. Храмовник улыбнулся:

— Всевышний принял ваши клятвы. Да соединятся души, данные вам от рождения, в прошлом, настоящем и будущем!

Драйян поднял мою руку и прижался губами к тыльной стороне ладони. Он смотрел мне в глаза, обещая своим черным взглядом вечные муки. Теперь он точно не даст мне умереть, правда, не могу с уверенностью заявить, что и он будет жить. Лишь бы только моя догадка оказалась верна…

— Ты зря упрямишься, мой нежный цветок, но сегодня, так и быть, я не стану обращать внимание на мелкие неурядицы. Я сам схожу в нашу спальню, чтобы нанести мазь на рану. Ведь этого будет достаточно, и твоя рана тоже затянется. Теперь мы вместе, Аврора. Одна жизнь на двоих, — его вкрадчивый шепот вызывал мурашки страха, но я успешно отгоняла тягостные мысли.

— И одна смерть на двоих, лерг. И одна смерть, — ответила, усмехаясь.

— Даже не надейся, мой нежный цветок.

Аврора

Лерг действительно усадил меня за праздничный стол, а сам исчез, но, к сожалению, ненадолго. Вернувшись, Драйян присел в соседнее кресло и продемонстрировал мне свою ладонь, на которой прямо на глазах затягивалась рана. Натянуто улыбнувшись ему, перевела свой взор на гостей — они и не думали садиться. Стояли, чего-то ожидая.

— Видишь, твоя жизнь в моих руках, — тихо пояснил свой жест мужчина, а я искоса поглядывала на свою ладонь.

Платок насквозь пропитался кровью, но она и не думала останавливаться. Я с облегчением рассматривала длинный порез, который не зажил, а это означало, что моя догадка оказалась верна. Кто бы знал, как несказанно мне повезло, однако свою радость я ни с кем разделить не могла. Если Драйян узнает, то придумает для меня что-нибудь новое.

Хорошо, что платье красное, а я сижу слева от лерга, иначе бы он быстро заметил кровь. Честное слово, я еще ни разу так не радовалась ранам. А ведь когда служитель произнес свою речь, мое сердце замерло, на секунды перестав биться.

«Готовы ли вы соединить душу, данную вам от рождения…»

Да, я согласилась, но душа, данная этому телу от рождения, давно умерла. Ну, или где-то переродилась.

Как говорил мой знакомый юрист: в договоре очень важна формулировка. Именно от нее зависит, сможешь ли ты обойти условия договора, и, судя по всему, наш магический договор обойти я могла. Если обряд был нарушен и взаправду действовал только в одну сторону, то, что бы со мной ни произошло, Драйян почувствует это на себе, а вот если с ним — меня это не коснется.

Конечно, хотела проверить свою теорию наверняка, но пока не знала, как это сделать. Самое главное, что этот мужчина считает, что все в его руках. Он расслабится. Обязательно расслабится — настолько, что я смогу подойти к нему вплотную. Он не будет ожидать подставы, а я нанесу удар. Рука не дрогнет. Больше не дрогнет…

— Внимательно следи за своим платьем, когда к нам будут подходить гости, — обратился ко мне Драйян, кивая прислужникам. — Хочу, чтобы ты понимала, кто тебя окружает.

Мужчина в черном костюме начал поочередно объявлять гостей, а они подходили к нашему столу, представляя свои дары. Вереница и не думала заканчиваться. Лестные слова перемешивались с наигранными улыбками, а я была уверена, что все они ненавидят моего супруга. Ненавидят, да, но боятся до дрожи.

Всего дважды зачарованные рубины на моей юбке меняли цвет на черный. Драйян едва заметно кивал гвардейцам, и после этого неосторожных гостей я больше не видела. Даже представлять не хотела, что с ними сделают, потому что их вина уже доказана и приговор обжалованию не подлежит.

Среди подарков было все. Дарили какие-то дорогие ткани, ювелирные украшения, книги, сундуки, непонятные склянки и много чего еще. Все подарки, кроме двух подозрительных, сваливали на один огромный постамент по правую сторону от нас. Те, кто пережил церемонию поздравлений, рассаживались за столы, тихонько перешептываясь между собой. Настало время тостов:

— Глубокоуважаемые Лерг и Лергия де Нието, в этот прекрасный день наша семья поздравляет вас. Пусть ваша любовь пронесется через века и с каждым днем, с каждым годом лишь крепнет…

Я не выдержала. Резко поднявшись, посмотрела на супруга, а потом и на тех, кто по своему согласию участвовал в этом спектакле. Кажется, это была «Дездемона». Ну, не «Ромео и Джульетта» же, в самом деле.

В воцарившейся тишине звук отодвинувшегося кресла прозвучал невероятно громко. Глубоко вздохнув, не нашла, что сказать, а просто вышла из-за стола и уверенно направилась на выход из зала. Не собиралась участвовать в этом абсурде и весь вечер выслушивать лживые речи. В конце концов, у меня рана не обработана.

— Моя супруга волнуется перед первой брачной ночью, ведь это большое событие для каждой леди, — раздался за моей спиной мягкий голос Драйяна, а гости понимающе рассмеялись.

Я остановилась у самых дверей. Обернувшись, лучезарно улыбнулась гостям и оскалилась в сторону своего супруга. Его взгляд угрожал, словно скажи я хоть слово, и меня испепелят прямо на месте, но я больше не боялась.

— Конечно, большое событие. Особенно во второй раз!

Опасно взглянув на прислужника, сама себе открыла дверь и сама же ее с грохотом захлопнула. Бежала по лестнице, поднимая юбки, летела по коридору, сбивая напольные вазы. Ворвавшись к себе в комнату, с остервенением избавлялась от наряда, попросту срывая его. Служанки ошарашенно молчали, выстроившись в ряд.

Ненавидела. Ненавидела его, ненавидела их всех.

Служанки забрали то, что осталось от наряда, а я устало упала на постель, подгребая к себе одеяло. Долго лежала, просто смотря в одну точку, но изменить ничего не могла. Сейчас не могла.

И нет, мне было совершенно не страшно ложиться в постель с этим чудовищем. Чего я там не видела в другой жизни? Нет. Мне было мерзко, отвратительно, невыносимо от мысли, что он может прикасаться к моему телу.

Устало поднявшись, все-таки облачилась в сорочку и халат. В бесстыдно откровенные сорочку и халат. К такому наряду должна полагаться какая-нибудь хламида, но ничего подобного я не нашла, а в гардеробной рыться не хотела. Наскоро обработав рану в ванной, вернулась обратно в спальню.

Коварно улыбнувшись, я взяла со столика бутылку вина и плеснула себе в бокал, собираясь напиться. Где-то слышала, что если делать «это» в критичном состоянии алкогольного опьянения, то наутро можно ничего не вспомнить. Хотелось бы.

Когда бутылка была ополовинена, я вдруг придумала совершенно простую, но в то же время гениальную идею. Ведь можно запереть дверь. Просто запереть, и он не сможет войти!

Замок щелкнул, а я победно расхохоталась. Так легко! Не зря говорят, что все гениальное просто! Вино закончилось, а я переместилась на постель, чтобы уже через несколько минут начать себя жалеть. Пьяные слезы покатились из глаз непроизвольно. Всхлипывала, стараясь заглушить звуки подушкой. Обнимала ее, будто самое дорогое, что есть у меня. Словно… она могла помочь.