стало? Видимо ресурсы у тебя то же заканчиваются. А знаешь, так тебе даже идёт. Не нужно разбираться, что же там у тебя внутри, всё у всех на виду. Теперь-то мне всё ясно, а я всё гадал, откуда же растут руки. Кто же тот кукловод, что помогает Мирре и его друзьям выпутываться, казалось бы, из безвыходных ситуаций.

— Всё не так. Я здесь всего лишь как попутчик.

— Да неужели. А ты рассказал своим друзьям кто ты на самом деле такой?

— Сейчас не время и не место Сагурон. Послушай, я найду способ всё исправить.

— Исправить? — рассмеялся Призрак. — Исправить меня можно только, если убив, а мне эта затея, знаешь ли, не больно то нравится.

— Я всего лишь хочу помочь.

— Разве я тебя об этом просил?! — взревел Призрак. — Разве я просил сделать меня таким?! — окинув взглядом себя, спросил он. — Нет! Но кто я такой по сравнению с тобой. Что такое моё мнение супротив твоему. А ты в курсе, — обратился он к Мирре, — какое прозвище дали ему его подданные?

— Сагурон, — пытался обратить не себя внимание Рагуил.

— Его называли «кровавый хищник Путорана». Как то он подавил мятеж тех, кто отказывался присягнуть ему в верности. По большому счёту к мятежу были причастны только городские верха. Но в назидания остальным он вырезал целый городок под название Путоран, который находился на территории завоеванного им княжества.

Такое поведение Призрака мешало ему правильно оценивать ситуацию, чем и воспользовался Атанасиус. Пока Призрак был занят и говорил с Рагуилом, Тан медленно приближался к нему. Приблизившись на достаточное расстояние, он выпрыгнул и схватил руками арбалет, направляя его вниз. Но получил жёсткий отпор в виде удара кулаком в глаз. От чего у Тана зазвенело в голове. Призрак же опустил своё оружие и, прихрамывая, ринулся назад к обрыву.

Он подбежал к мосту, но в этот момент тот предательски сложился обратно в квадрат. По-видимому, Рагуил как то смог активировать обратный процесс на расстоянии. Осознав безвыходность ситуации, наёмник развернулся. Из темноты вышел Атанасиус Мирра с мечом наперевес, а затем и Рагуил. Последним, ковыляя, выбрался на свет Акора. Скорее всего, Арбалетный болт прошёл мимо кости, задев только мясо.

Призрак снова рассмеялся.

— Это дело давно минувших дней Сагурон, — протянув руку в знак добрых намерений, произнёс Рагуил

— Не для меня, ублюдок! И после этих слов он спрыгнул вниз.

***

Он вынырнул из воды, жадно глотая воздух. Его лёгкие горели и сжимались. Капилляры на глазах в большей своей части стали красными. Его повязка была сдёрнута с лица, оголив нижнюю часть лица, которая оказалась металлической.

Своему спасению он был обязан пустотам, в которых скапливался воздух. Подземная река вынесла его в огромный подводный грот, из которого он смог выплыть на поверхность, следуя за лучами заходящего солнца. Его драгоценная шляпа была утрачена безвозвратно. Его плащ, который тянул ко дну, так же остался где то в глубине.

Он с трудом выбрался на берег, рухнув в песок лицом вниз, обессиленный и замёрзший. Затем он повернулся на спину и громко рассмеялся. Постепенно его смех ушёл, оставив только звериный оскал на лице наёмника.

***

— Нам пора остановится, обратился Тан к Рагуилу.

— Как скажешь.

— Ты наверняка не чувствуешь усталости. Но нам нужен отдых, тем более нужен он Акоре, который уже и наступить то на ногу не может.

После они устроились друг рядом с другом. Акора и Тан принялись жевать вяленое мясо, а Рагуил наблюдал за ними, сидя совсем неподвижно.

— Раг, — обратился к нему Тан. — Я ведь могу тебя так называть.

— Конечно.

— А как питаешься ты?

— Мне это не нужно.

— Что совсем?

— Совсем.

— Тяжело наверно жить и находить к ней стимул, лишившись прелестей этой самой жизни.

— Всё это теперь для меня не более чем философские изречения.

— И слова того наёмника тоже?

— Его настоящее имя Сагурон Марн. И он является частью моей истории жизни. Около двухсот лет назад, когда я правил страной, которая находится на севере за непроходимыми лесами и суровым климатом. Одним из моих генералов был Марн. Это был поистине отважный мужчина. Я не знал ни до него, ни после что бы человек был так предан своему делу.

— Двести лет, — удивился Акора. — Как он может жить столько?

— Мы дойдём и до этого. На нас часто нападали мелкие племена обособившихся от нас народов. Но однажды эти небольшие горстки людей объединились, сплотившись в грозную силу. Сагурон победил, но только за эту победу ему пришлось заплатить страшную цену. Он получил смертельное ранение. И я вознамерился спасти его. Однако всё необходимое для этого было у меня в лаборатории. И он просто умер бы по пути к ней. Поэтому пришлось импровизировать и работать с тем, что есть. А в наличие у меня находились только запасные части для меня самого. Мне пришлось заменить ему левую руку и часть лица. И была ещё одна сыворотка. Её испытания были проведены только на грызунах но, она показывала многообещающий, если не сказать чудодейственный результат.

— Это ты о чём?

— Дело в том, что старение, у любого живого существа, связано с утратой теломер на концах хромосом. Это происходит, из-за отсутствия фермента теломеразы. Так вот, с помощью этой сыворотки я смог не только восстановить этот фермент, но и сделать так, что бы он обновлялся. В итоге, я сделал ему инъекцию сыворотки, заменил поврежденные внутренние органы, челюсть и левую руку, которую пришлось ампутировать по самое плечо. А я был рад спасти друга и преподнести ему самый ценный подарок, который только мог у него быть.

— Жизнь? — спросил Акора.

— Одной жизни мало. Я подарил ему десятки жизней.

— Действительно великий дар, — произнёс Атанасиус.

— Но как оказалось, у этой сыворотки был один побочный эффект.

— Какой же?

— Он стал меняться. Я стал замечать, что он начал разговаривать сам с собой. По замку мы стали находить изуродованные трупы людей.

Акора и Атанасиус переглянулись.

— Все говорили, что в замке завёлся призрак. Но, я то знал, кто был тем самым призраком. И, в конце концов, место Сагурона в его голове занял кто-то другой. Жестокий, расчетливый и беспощадный.

— Он сошёл с ума? Почему?

— Всё из-за сыворотки, неизвестным образом, повлиявшей на головной мозг. Однажды в замке было большое собрание лордов нашей страны. В разгар пира, он вдруг стал неуправляем. Он стал обвинять всех, в том числе и меня в слабости. О том, что такой пацифист как я не может быть во главе такого сильного