в многочисленной армии – для ведения боевых действ в Нижнем Поволжье и подавления сопротивления в казанских землях. Даже после карательных походов 1552–1556 годов для защиты Казанского ханства и удержания в повиновении его жителей русскому правительству требовалось почти постоянно держать там свои войска71. Чем более эффективно и организованно удавалось проводить мобилизацию в этих целях, тем менее обременительным это было и для военных ведомств, и для самих призванных на службу людей.

Кроме того, после завоевания Казани и Астрахани еще сильнее возросла потребность в войсках нового типа. Особенно остро ощущалась необходимость в постоянных гарнизонных войсках в бывшем Казанском ханстве. В крепостях были размещены постоянные части, обученные обращению с огнестрельным оружием, а пограничную службу несли отряды конницы. К 1560-м годам гарнизоны новых крепостей в казанских землях были в значительной степени укомплектованы служилыми людьми «по прибору»; в гарнизоне самой Казани их было больше половины от общего числа. Схожая ситуация сложилась и на южных границах, где все более важную роль стали играть стрельцы и казаки. В годы правления царя Федора I была предпринята попытка усилить казанские гарнизоны за счет раздачи поместий преданным царю русским дворянам и татарским князьям на русской службе. Все эти меры помогли Москве умиротворить казанцев так же, как ранее это произошло с новгородцами [История Татарии 1937: 125, 128, 189–190].

С другой стороны, казанская и астраханская конницы под командованием татарских военачальников – наряду с другими татарскими отрядами из Ногайской Орды и Касимовского ханства – стали ценным приобретением для вооруженных сил русского государства [Martin 2002: 365–388]. В то время как гарнизонную службу в казанских землях несли русские служилые люди, татарская конница воевала в Ливонии; все это стало возможным благодаря созданию административной системы, способной эффективно собирать налоги и использовать людские и технологические ресурсы государства. В период нескончаемых войн, ведшихся при Иване IV, реформы, начатые в 1550-е годы, позволили Русскому государству в 1560-х годах укрепить свою военную мощь.

Ливонская война

Задолго до того, как ситуация в Поволжье успокоилась, Русское государство ввязалось еще в одно непростое противостояние – Ливонскую войну. Ливонией называлась территория, находившаяся к северо-востоку от Русского государства – между русскими землями и Великим княжеством Литовским. Ко второй половине XVI века она представляла собой конфедерацию, в которую входили остатки владений некогда могущественного римско-католического ордена крестоносцев, а также несколько богатых ганзейских городов и епископств, часть которых была на пороге перехода в протестантизм. В 1550-х годах Ливония была не только лишена сильной централизованной власти, но и раздираема внутренними конфликтами. Иван IV быстро воспользовался благоприятным моментом. Выдвинув в качестве повода к войне древние права на причитавшуюся Москве дань, русский царь в 1557 году неожиданно напал на Ливонию. Для того чтобы максимально использовать эффект неожиданности, атака была осуществлена одновременно с двух сторон; командование походом было поручено касимовскому хану и еще двум татарским князьям, а также русским воеводам. В состав русского войска входили поместная и татарская конницы, казаки, стрельцы и большой артиллерийский обоз [Martin 2002: 366, 381; Martin 2001: 5; Rasmussen 1973: 226].

Застигнутые врасплох ливонцы не сразу собрались с силами для того, чтобы дать отпор русским. Хотя города и земли Ливонского ордена были защищены большим количеством замков, многие из которых были недавно перестроены по последнему слову фортификационной науки, а независимые города, такие как Дерпт (Юрьев, ныне Тарту), были хорошо вооружены, в период 1558–1562 годов действия русских войск в этой не слишком привычной для них военной обстановке были на удивление успешными. Так, в 1558 году русские взяли Дерпт и Нарву и осадили Ревель (ныне Таллинн); ливонцам удалось отвоевать обратно только Везенберг. В ходе кампании следующего года войска Ивана Грозного оккупировали бо́льшую часть центральной Ливонии, после чего было подписано шестимесячное перемирие; Иван воспользовался этой передышкой для того, чтобы совершить поход на Крым. В 1560 году после осады был взят Феллин. В августе 1560 года под Эрмесом ливонская конница атаковала многократно превосходящее их численностью русское войско и потерпела сокрушительное поражение; после этой битвы армия Ордена фактически перестала существовать. Ливонские города и епископства обратились за помощью к иностранным державам и наемникам.

Все эти ранние успешные кампании Ивана IV в Ливонской войне проходили по одному и тому же сценарию. Походов было много, длились они недолго и завершались взятием городов и крепостей после коротких осад. Важную роль при этом играли стрельцы, которые обстреливали защитников замков из окопов и из-за деревянных укреплений; в случае вылазок ливонцев встречала русская и татарская конницы. Кроме того, активное участие в осадах принимала артиллерия. При этом боевые действия были непродолжительными. Кампании были недолгими, и в промежутках между ними заключались короткие перемирия. В результате всех этих войн земли вокруг ливонских замков и городов были полностью разорены. К 1560 году все ливонцы, у кого была такая возможность, укрылись в оставшихся не взятых русскими городах и крепостях, чтобы не стать жертвами набегов, в ходе которых захватывались добыча и пленники. Угроза исходила не только от отрядов Ивана IV, но и от местных разбойников и наемников, которые начали грабить все вокруг после того, как правительство Ливонии наняло их для защиты, но не смогло расплатиться [Renner 1997: 37–39, 113–115, 121, 175; Реннер 1966].

Карта 4. Экспансия Русского государства (1533–1598) (взята из Атласа М. Гилберта «Atlas of Russian History» [Gilbert 1989])

Однако впоследствии ход войны изменился: масштаб и характер боевых действий стали иными. Успех стремительных и сокрушительных военных кампаний Русского государства привлек внимание других соседей Ливонии, которые тоже решили урвать свои куски от этого распадающегося на части пирога. В 1560 году в Ливонию вошли датские войска, а в 1561 году – шведы, и тогда же о своих правах на южную Ливонию объявила Литва, взявшая в 1562 году под свой протекторат Ригу. В результате Ливония оказалась разделенной между четырьмя этими державами. После чего Ливонское противостояние стало всепожирающей региональной войной, участие в которой с течением времени все более тяжелым грузом давило на Русское государство, и так постоянно воевавшее на многих других фронтах.

На севере Ливонии ход событий диктовался давней враждой между Данией и Швецией. Датский король купил для своего брата у Ливонии остров Эзель (Сааремаа) у побережья нынешней Эстонии. Условием покупки стало подавление датчанами эстонского крестьянского восстания. Однако в 1561 году Швеция объявила об установлении протектората над городами Ревель и Пернау (ныне Пярну). Долгая вражда между двумя скандинавскими королевствами привела к Северной семилетней войне, которая длилась с 1563 по 1570 год. Русское государство заключило союз со Швецией, в то время как его главные враги и соседи Польша и Литва (с 1569 года единое государство Речь Посполитая. – Примеч. пер.) вместе с ганзейским городом Любеком поддержали Данию. Впрочем, Русское государство и польско-литовские силы в основном сражались друг с другом в Ливонии и землях, находившихся далее к югу, и мало участвовали в конфликте между скандинавскими странами. В исторической перспективе итогом Северной семилетней войны стали, скорее, не какие-то значимые территориальные приобретения, а то, что Швеция и Дания получили ценный опыт ведения непрерывных боевых действий на суше и на море [Frost 1993: 36].

Тем временем в 1561 году Великое княжество Литовское заключило договор с Ливонским орденом, согласно которому Орден был ликвидирован, а Рига и принадлежавшие рыцарям земли на юге Ливонии переходили под протекторат Литвы. Русское государство и Литва стали готовиться к войне, причем каждая из враждующих сторон рассчитывала в этом противостоянии на помощь союзников. Сначала дело ограничивалось приграничными стычками