и набегами. Военные кампании 1561 и 1562 годов не принесли решающего успеха ни тем, ни другим. Тогда в декабре 1562 года русское войско выступило в крупный поход на литовский город Полоцк. Полоцк был стратегически важным городом Великого княжества Литовского, угрожавшим группировке русских войск в Ливонии. Кроме того, он был очень богат и находился в центре густонаселенной местности. Еще одним важным фактором, обусловившим выбор Полоцка как цели этого похода, были исторические притязания Москвы. Иван IV, провозгласивший свое царство преемником Киевской Руси, считал Полоцкую землю своей отторгнутой вотчиной, в то время как поляки и литовцы отказывались признавать за русским государем право на титул царя, принятый им после коронации. Также Иван Грозный объявил эту кампанию войной против врагов истинной веры – как и в случае с походом на Казань [Bogatyrev 2002: 326; Александров, Володихин 1994: 88–90].

Благодаря летописям и самому раннему из сохранившихся до нашего времени официальному отчету о численности принимавшего участие в походе русского войска мы обладаем удивительно подробными сведениями о ходе этой кампании. Документально зафиксированная численность русских войск составляла свыше 31 500 человек. Пятую часть армии Ивана IV составляли инородцы: казанские и астраханские татары, ногайцы и другие народы. Среди воевод тоже были татарские князья. Хотя к ним были приставлены русские бояре, судя по всему, все оперативные решения, связанные с командованием, они принимали самостоятельно. Татарские конники, наводившие ужас на своих противников, использовались и в головном охранении, и на поле боя; при этом, будучи заняты на Ливонской войне, они не могли участвовать в бунтах у себя на родине [Martin 2002: 374–375; 382–383; Renner 1997: 40; Реннер 1966]72. Кроме того, в походе участвовали отряды поместной конницы из Москвы и еще 17 русских городов. Около 38 % русского войска, 12 000 человек, составляли служилые люди «по прибору» – стрельцы и пушкари. Под руководством самого Ивана Грозного русская армия в полном составе (семь полков и три артиллерийских отряда) выступила на Полоцк из Великих Лук. Инженерные работы и снабжение были тщательно продуманы и хорошо организованы; все было готово для осады. На пути следования войска были возведены мосты, и несмотря на то, что дорога на Полоцк была запружена пехотой и конницей, артиллерия и осадные башни были вовремя доставлены под стены города [Martin 2002: 374]73.

Русские конники быстро установили контроль над всеми литовскими территориями вокруг Полоцка. На поле боя ключевую роль сыграли части, вооруженные огнестрельным оружием. Стрельцы и пушкари74, расположившиеся на острове посреди Двины и на обоих берегах реки, обстреливали литовцев, ведших огонь со стен города, и прикрывали государев полк, который осуществлял попытки штурма. Стрельцам удалось поджечь укрепление (острог), находившееся возле реки, что сыграло ключевую роль в последовавшем взятии города. После того, как сам город пал, замок какое-то время еще продолжал сопротивление, хотя литовцы не могли рассчитывать ни на передышку, ни на помощь со стороны. Русская артиллерия продолжала обстреливать крепость, и неделю спустя осажденные сложили оружие. Хотя Иван IV проявил снисходительность по отношению к гарнизону Полоцкого замка, согласно летописям, сам город был разграблен и сожжен, католические храмы были разрушены, а множество мужчин, женщин и детей были угнаны в плен [Чернов 1954: 50–51]75. В Полоцке был оставлен русский гарнизон, а остальное войско с царем во главе вернулось в Москву после двух месяцев зимней кампании. Русские инженеры восстановили поврежденный замок и построили новые укрепления вдобавок к уже существующим. Полоцкий поход является прекрасной иллюстрацией того, что при благоприятных условиях русское войско могло успешно завершить хорошо продуманную и подготовленную недолгую осаду.

Однако взятие Полоцка стало последним успехом Ивана IV в этой войне, так как боевые действия на разных фронтах начали истощать ресурсы Русского государства. Иван отчаянно сражался за то, чтобы сохранить свои ливонские завоевания, однако его стали преследовать потери и поражения. Литва тем временем не жалела расходов на войну и постепенно восстанавливала утраченные позиции. В 1564 году из-за ошибок командования русское войско потерпело тяжелое поражение от литовцев на р. Улле близ Орши (к юго-востоку от Полоцка) из-за оплошности воевод [Чернов 1954: 51]. Вскоре после этого в Литву бежал князь Андрей Курбский, один из виднейших политических деятелей Русского государства и успешный военачальник, ярко проявивший себя в Казанском походе. Еще одно поражение от литовцев ждало русских в 1567 году в битве при Чашниках, при этом южные границы русской империи все время подвергались набегам со стороны крымских татар.

В тот самый момент, когда Ливонская война приняла неблагоприятный для Москвы оборот, в жизни Русского государства произошел коренной перелом. В приступе гнева, возможно, вызванного поражениями в русско-литовской войне, Иван IV подверг свой двор опале и уехал из столицы в Александровскую слободу – крепость приблизительно в 100 км от Москвы. Вскоре после этого, к ужасу своих подданных, он разделил свое царство на две части. Земли, которые перешли в его личный удел, получили название опричнина76; они были изъяты из состава Русского государства, и многие землевладельцы лишились своих вотчин и поместий. У опричнины были свой государственный аппарат и своя армия, в которой к началу 1570-х годов состояли 15 000 стрельцов и казаков. Тем временем остальная часть Русского государства, названная земщиной, управлялась отдельно. В годы начавшегося после этих событий террора Иван использовал опричников для того, чтобы избавляться от тех своих подданных, кого он подозревал в измене. В 1570 году опричное войско с чудовищной жестокостью взяло и разграбило Новгород77.

Вряд ли стоит удивляться тому, что в этот период глубочайшего внутриполитического кризиса положение дел в войне с Литвой складывалось для Русского государства не лучшим образом. К внутренним проблемам добавились и внешние. В 1569 году в результате Люблинской унии Великое княжество Литовское и Королевство Польское объединились в государство Речь Посполитая. Несмотря на то что у этого союза были и минусы, Литва получила прямой доступ к военным ресурсам более богатой и обладающей бо́льшим населением Польши. Возникла перспектива создания антирусской коалиции между Речью Посполитой и Швецией, и в это же время, в 1569 году, Османская империя предприняла поход на Астрахань, о котором шла речь выше.

Поразительно, но, несмотря на весь хаос, царивший внутри страны, Русское государство по-прежнему изыскивало ресурсы для ведения активной военной политики. Ответственность за защиту южных границ русских земель была поровну поделена между земщиной и опричниной. Опричные войска также участвовали и в боевых действиях в Ливонии и Литве, хотя собирать, снабжать и содержать армии, воюющие на западе, обязана была как раз земщина. Впрочем, эти коллективные военные усилия не приносили успеха – скорее всего, из-за внутренних противоречий, раздиравших Русское государство, а не из-за коррупции или плохого командования78. Пытаясь переломить ситуацию, Иван Грозный предложил герцогу Магнусу, владевшему Эзелем, стать «королем Ливонии», вассалом русского царя. Однако и под командованием Магнуса, брата датского короля Фредерика II, русские войска не смогли добиться больших побед. Затем Иван нанял датского корсара Карстена Роде, который создал собственную эскадру, занимавшуюся каперством на Балтике; после нескольких успешных операций датский король положил конец этой пиратской деятельности, арестовав несостоявшегося русского адмирала [Разин 1955: 374; Королюк 1954: 73 и далее].

В 1571 году Русское государство потерпело самое сокрушительное поражение за все годы правления Ивана Грозного, когда крымский хан Девлет-Гирей предпринял очередной набег на Русь. Неизвестно, почему объединенные силы земщины и опричнины, охранявшие южные границы империи, не смогли остановить