родителей душой. Цитан не был ещё знаком с самим Максом, однако судя по тому, что лидера тут любили по-настоящему, Альфред и Сигурд с этой задачей справили на отлично.

Альфред как раз вошёл на мостик с очередной чашкой кофе, щедро сдобренного снотворный, думая по дороге, что зелья приходится добавлять всё больше и больше. Сигурд начинает привыкать к нему, а значит, как сказал доктор, очень скоро от снотворного придётся отказаться. Однако прежде чем он подошёл к старпому, офицер связи поднял руку, показывая, что у него срочное сообщение. Мостик тут же погрузился в тишину — слышно было как работают приборы, но люди затаили дыхание, ожидая новостей от связиста. Альфред услышал лёгкий звон, и понял, что это приплясывает чашка кофе на подносе, что он держит нёс Сигурду. Никогда прежде у него не тряслись руки, даже в самые тяжкие минуты, а вот сейчас подвели, выдавая нервное напряжение. Но этого никто на мостике не заметил.

— Офицер связи, доклад, — произнёс Сигурд, стараясь говорить как можно спокойнее, не давая волю охватившему его волнению.

— Есть сигнал, — выпалил офицер связи, который не считал своим долгом сдерживать эмоции. — Ширококостное вещание, открытый канал.

— Содержание?

— Два слова, Си Кью,[1] и позывной — Бригандир.

— Слушать в отсеках, — тут же возвысил голос Сигурд, — запуск двигателей, готовность к полному ходу через пятнадцать минут. Продуть пескозаборник и пескосброс. Всем вахтенным офицерам занять места по боевому расписанию.

Со всех постов послышались подтверждения — лично или по внутрикорабельной радиосвязи.

— Курс? — уточнил офицер-навигатор, хотя и так отлично знал, куда сейчас направится крейсер.

— Офицер связи, — обратился не к нему, а ожидаемо к начальнику радиопоста Сигурд, — засечь координаты передачи и сообщить на пост навигации.

— Есть, — ответил тот.

— Альфред, — обернулся к стюарду Сигурд, — твой кофе сейчас будет кстати.

Альфред сделал шаг вперёд, однако движение вышло неловким — и чашка отправилась в короткий полёт с его подноса прямиком на палубу.

— Я понимаю, ты волнуешься, старый друг, — шагнул к нему, давя осколки бесценного фатимского фарфора Сигурд, — но надо же беречь себя. — Он положил ему руку на плечо и слегка сдавил пальцы. — Снова хотел уложить меня в постель? — оказавшись рядом, поинтересовался он, так тихо, чтобы никто на мостике не услышал. — Считаешь, дружище, я не почую снотворного в кофе? Не забыл ещё, чем мы должны были заниматься как телохранители юного Макса пока он был наследным принцем.

— Но ты пил его, — пожал плечами Альфред, сохраняя обычную свою невозмутимость и даже не пытаясь освободить плечо.

— Пил, — кивнул Сигурд, — потому что знаю — мне тоже надо спать, а без снотворного не уснул бы. Но сейчас оно точно ни к чему, и чашку ты расколотил зря.

— Мог бы подыграть мне, — отрезал Альфред, — и чашка осталась бы цела.

— Непрошибаем, как стены Пелополиса, — усмехнулся Сигурд. — Принеси мне кофе покрепче, но без лишних добавок, пожалуйста.

— Само собой, — слегка дёрнул подбородком, намекая на кивок, Альфред.

[1] От англ. CQ, созвучного с seekyou — «ищу тебя»

На борту песчаного линкора «Кефайнзель»

Вице-адмирал Вандеркаум не отличался склонностью к долготерпению. Он предпочитал готовые результаты здесь и сейчас. Он знал, что большая часть офицеров флота, которым он командует, ненавидит его — ставленника великого визиря Шахана, да ещё и уроженца Солярианской империи. Вандеркаум платил им за это презрением. Выходец из второго класса, потомок возвышенных ягнят, он по праву мог смотреть на всех этих обитателей Поверхности сверху вниз, и обеспечивал ему это вовсе не высокий рост.

Служители церкви Афон также не вызывали особой любви у вице-адмирала. Он отлично знал, кем они являются на самом деле, и их цинизм вкупе с лицемерием лишь подогревали неприятие. Вандеркаум знал, что среди клириков немало тех, кто на самом деле верит в то, что проповедует, однако никто из них не поднимался по иерархической лестнице. Их оставляли внизу, чтобы они своей истинной убеждённостью в идеалах подогревали верю в ягнятах, которых пасли по-настоящему циничные пастыри.

Именно поэтому Вандеркаум предпочитал проводить почти всё время на мостике своего линкора «Кефайнзель», а не в гостях у викария Дэзила, из-за кого, собственно, флот и прибыл в такую глушь. Уж лучше терпеть ненависть жалких ягнят, чем смотреть на этого надутого ублюдка, пытающегося изо всех сил сохранить лицо. Викарий сразу узнал в Вандеркауме уроженца Солярианской империи, и разве что не лебезил перед ним, пытаясь узнать, какая судьба ждёт проштрафившегося клирика. Первое время Вандеркаум откровенно издевался над ним, делая загадочные намёки, однако эта игра быстро надоела ему, и вице-адмирал перебрался на линкор.

— Есть сигнал! — произнёс командир радиослужбы «Кефайнзеля». — Открытый канал, широкополосное вещание.

— Содержание?

— Си Кью, позывной «Бригандир».

Видя, что Вандеркаум уже собирается выбросить эту информацию из головы, к нему обратился Франц фон Хиппер — капитан «Кефайнзеля».

— Вице-адмирал, я не первый год охочусь на пиратов, и знаю, кого означает этот позывной.

— И кого же? — скучающим тоном поинтересовался тот.

— Лидера песчаных пиратов, предположительно беглого принца Максимилиана.

Тут глаза вице-адмирала хищно сощурились — он начал осознавать какие перспективы несла ему эта охота.

— Отследить сигнал, — приказал он. — Никаких действий не предпринимать до моего возвращения.

Никто не ожидал, что Вандеркаум покинет мостик «Кефайнзеля», и поэтому даже служака фон Хиппер отдал честь с опозданием. А его окрик: «Вице-адмирал покидает мостик!», раздался, когда за Вандеркаумом закрылась дверь.

— И что это значит? — спросил у фон Хиппера начальник канонирской службы Гочи — бывший пират из разгромленной флотилии разбойного адмирала Стакара Сиплого.

— Побежал советоваться с Шаханом или с кем-то наверху, — пожал плечами капитан. — Наш вице-адмирал и пёрнуть боится без указки, а тут такое дело. Сам понимаешь, тут ему без инструкций никак.

Резиденция Афона в городе Дэзил

Викарию из прихода церкви Афона в Дэзиле сначала тоже показалось, что вице-адмирал примчался к нему за инструкциями. Однако когда тот затребовал в личное распоряжение комнату связи и заперся внутри, предварительно отобрав у всех ключи от ней, викарий изменил своё мнение. Реши наглец Вандеркаум, игравший на нервах викария, просто запросить инструкции, даже наверху, он бы не вёл себя так. Когда тот промчался по резиденции Афона, вид у него был словно у одержимого, а комнату и ключи от неё он требовал с таким нетерпением, будто от промедления на секунду зависела ни много ни мало его жизнь. А может и нечто большее.

— Центральная, — нервно стукнув по микрофону, потребовал Вандеркаум, как только оказался в переговорной один и проверил помещение на наличие