День начинался с приятного чувства удовлетворения собственной персоной. Настя прекрасно знала, что себя нужно хвалить. Недовольство собой было иногда полезно, но в больших дозах приводило к пониженной самооценке, а то и просто к депрессии. Тем более она перевела большую часть первого отчета, полдня провела с Тристаном и Сережей. Но самое главное, она неплохо продвинулась в своем расследовании, в доверие Ники она влезла, с друзьями познакомилась. Они даже посидели вместе с Никой, Костой и Селиной в кафе рядом с институтом. Коста был обаятельным, сердечным юношей. Селина тоже смягчилась, особенно после того, как Настя рассказала про их совместный проект с Тристаном. Готье пользовался заслуженной репутацией в институте и плюс ко всему был красив, как Адонис. Половина женского населения кампуса вздыхала по такому красавчику. И по всей видимости, Селина была не исключением. Правда, несмотря на все старания, ничего нового от друзей Магнуса ей узнать не удалось. Коста рассказывал о своей научной работе, касавшейся связи православных и католических монастырей в Средние века. Все было интересно, но никакой связи ни с работами Магнуса, ни с Орфеем она не увидела. Решила расширить круг поиска, оглядеться по сторонам и посмотреть, с кем бы из непосредственного окружения Магнуса она могла бы еще познакомиться. Вспомнила про запись про встречу с Игорем Старицким. Но для этого следовало отправиться в Лион, это во-первых, а во-вторых, найти повод познакомиться. Над этим следовало поразмышлять. Отправиться в Лион проще простого, но что она скажет Старицкому? Нет, идея явно не годилась. Зацикливаться на этом Столетова не стала, рассчитывая на кривую, которая куда-нибудь да выведет. Правила функционирования кривой ей были неизвестны, но в том, что необходимая возможность подвернется, она была уверена. В результате небольшого размышления решила, что самым логичным было подбить клинья к лицейской подруге Эдуарда Селине. Недолго искала повод и нашла. Селина работала документалистом в институте. Настя обратилась к ней с совершенно незначительной просьбой, исполнить которую было проще простого. При этом организовала так, что Тристан был с ней вместе. Селина, естественно, не отказала, за что удостоилась божественной улыбки белокурого гиганта и даже комплимента. Документалистка сомлела от восторга, и в один момент Настя даже испугалась, что от переполнявших ее чувств Селина потеряет сознание. Впрочем, все обошлось, Тристан заспешил, а школьная подруга Магнуса пришла в себя и предложила Насте выпить кофе в соседнем ресторанчике. Столетова не отказалась, и уже через десять минут они сидели за уютным угловым столиком. Из динамиков звучал надрывный, завораживающий «Back to Black» Эми Уайнхаус, рассеянный неяркий свет отражался в зеркалах. Вместо кофе Настя, не раздумывая, заказала бутылку муската и небольшие тарталетки, которым славилось заведение.

– Я угощаю, – сообщила она, – спасибо тебе огромное, ты меня так выручила!

Перед отъездом Гарик с Бодлером ей вручили банковскую карту на дополнительные расходы, предлагая не стесняться. Так что Настя не стеснялась, информация им нужна была любая, и Селина вполне могла оказаться кладезем оной. Школьная подруга Магнуса отказываться не стала, наоборот, ее глаза загорелись от удовольствия. Видимо, слово «угощаю» в ее жизни звучало нечасто. После третьего бокала она доверительно сообщила:

– Ты классная, с тобой так легко! Легче, чем с этой Никой. Она только притворяется добренькой, на самом деле видела, какая у нее хватка? Родители Эдуарда до сих пор в себя прийти не могут! Я ведь Эдди со школы знала…

«И была в него влюблена, – заметила про себя Настя, – невооруженным глазом видно!» Вслух было произнесено совсем другое:

– Да ты что!

Округленные глаза и второе восклицание с продолжением:

– Никогда бы не подумала! Впрочем, видно, что вы люди одного круга, – и тут же доверительно, изображая изрядно захмелевшую особу, – а вот про Нику я этого бы не сказала, и честно говоря, мне кажется, что Эдуард и она не совсем подходили друг другу!

Она попала в точку, и Селину понесло:

– Ты думаешь, Ника очень горюет, да нисколечки. Я ее через день видела улыбающейся! Представляешь, какие нервы! Ведь она его нашла! Тут кота на дороге увидишь, и то не по себе становится! А она своего возлюбленного мертвым нашла, и ни в одном глазу. Спокойная, как греческая статуя!

Селина зациклилась. Она явно изливала злобу на более удачливую в любви Нику. Настя слушала вполуха. Выражение лица, правда, сохраняла сочувствующее. Информация ей нужна была любая. Хотя играть двойную, а то и тройную роль ей было не очень-то приятно, но, как говорится, назвался груздем… От размышлений ее оторвало прозвучавшее в Селинином речевом потоке имя Старицкого. Настя встрепенулась.

– Мне что-то говорит это имя, – с задумчивым видом произнесла она.

– Если ты что-либо понимаешь в классической музыке, то, естественно, говорит, – не без презрения к простым смертным, ничего в ней не понимающим, произнесла Селина. Настя отдавала себе отчет, что собеседница ее раздражала все больше и больше. Честно говоря, она хорошо понимала Магнуса. У того явно челюсти сводило от скуки от общения со своей знакомой. Селина была высокомерной и закомплексованной брюзгой.

– Игорь Старицкий – восходящая звезда, пока он главный дирижер Лионского симфонического оркестра, но его уже приглашали в Лондон, Цюрих и Пекин. Думаю, что долго он у нас не задержится. И еще он – скрипач-виртуоз. Мы с Эдди были на его концерте, он лично пригласил Эдди. Незабываемое впечатление! Я рыдала, как ребенок! – На этот раз в голосе Селины прозвучали искренние нотки, видимо, игра Старицкого ее действительно восхитила. – Зато Ника, как всегда, сослалась на занятость, хотя в ресторан после концерта время прийти нашла. Но самое главное, я ее видела со Старицким через два дня после концерта. Посмотреть на них, так это было что угодно, но только не мимолетное знакомство. Плечами поводит, полуприкрытые глаза, декольте ниже некуда, по руке его поглаживает, только что ляжки не раздвинула. Иногда думаю, что смерть Эдди только на руку этой сучке! Подумать только, и наследство, и новый поклонник! Богатая, свободная! Я Эдди сразу же позвонила и фото отправила, а он только посмеялся.

– Неужели не приревновал?

– Сказал, что знает об их встрече и что я нисколько не изменилась! Я не изменилась! Идиот! Он зато теперь день ото дня меняется в своем склепе!

Весь лоск воспитания слез и яд изливался из бледненького ротика Селины волной горячей ненависти. «А я тебя недооценила!» – пронеслось в Настиной голове. Она-то причислила свою новую знакомую к несчастным сереньким мышкам. У мышки зубы оказались крысиные и жало кобры. При этом она не забывала широко раскрывать глаза, охать и восхищаться Селининой проницательностью.

– А как Эдуард познакомился со Старицким, ты не знаешь?

– Понятия не имею, – призналась Селина.

– У них были какие-то общие дела?

Селина задумалась.

– Не знаю, думаю, что их Ника специально свела, чтобы музыканта себе за пазуху положить!