…Закона я на месть свою не призову,

Но сам без слёз и сожаленья…

Тут Мордвинов сделал паузу и далее громыхнул (а может, и зарычал):

Две наши жизни разорву!..

Это было так эмоционально и сильно сказано, что зал в театре онемел от ужаса. И у меня ещё долго в ушах звучала эта угроза, хотя ничего подобного к жене и другим Нинам я не испытывал… (14 января 2019 г.)

5 мая

В книге Виктора Финка «Судьба Анри» понравился следующий пассаж:

«– В каком мире? Видите ли, мой дорогой друг, мы живём в гнусном мире. Но дело не в том, что он гнусен и подл, а в том, что другим он быть не может!.. Наш добрый старый Дидро говорит, что зло является основным законом природы. Он даже прибавляет, что всячески старался представить себе мир без зла и никак не мог. Тогда в чём же дело? Не пора ли бросить игру в искание справедливости? Заметьте, что это было смешно уже в семнадцатом веке, как описал Сервантес! А в наше время это достойно, право же, только очень наивных людей!.. А если вы посмотрите вокруг себя, то увидите, что в общественном отборе подлецы выживают, а честные люди гибнут. Должно быть, в этом тоже есть своя мудрость. Она омерзительна, речи нет! Но заметьте, не всё в жизни пахнет фиалкой. Есть вещи, которые издают дурные запахи. Между тем, они тоже созданы природой. Следовательно, они тоже имеют право на существование. Почему же надо непременно становиться на защиту обречённой фиалки? Да ещё погибать в борьбе за неё?!»

Путешествие в Сибирь

Отец прислал деньги, и я отправился к нему в Сибирь. Утром 26 мая я поездом выехал из Москвы, а уже ночью 31 мая оказался в маленьком посёлке Лужки, где жил на поселении отец. Поездом до Канска, затем 150 км до села Тасеева и далее Лужки. Прожил я там 10 дней. 11 июня двинулся в обратный путь и днём 15 июня самолётом (первый раз на самолёте) прибыл домой. И по горячим следам написал «Сентиментальное путешествие в Лужки. Лирико-сатирическое правдивое описание. На поезде, автобусе, лошади и самолёте». Вот только некоторые отрывки из написанного:

Радио в поезде оглушило. «Эй, товарищ, больше жизни!» и «Легко на сердце от песни весёлой…». В вагоне-ресторане неожиданная встреча с Тарковским:

– Андрей, милый!

– Юрка, брат!

И мы долго тискали друг друга в объятиях. Я ехал к отцу, Андрей в какую-то геологическую экспедицию.

– Ну, а ты куда? – спросил я Андрея.

– В Клондайк, за золотом! – отвечал он, верный Джеку Лондону и Фенимору Куперу.

Первые сутки пути отметили в Кирове. Мне не терпится купить что-то местное и в ларьке покупаю маленький мячик, который я и Андрей начинаем пинать ногами… На вторые сутки, рано утром, были в Свердловске. Сделав ладонь козырьком, я всматривался в очертания ещё спящего большого города… Нас с Андреем разделяло 6 вагонов и 28 тяжёлых тамбурных дверей, но нас это не останавливало. Мы ходили друг к другу. Вели разговоры. Много смеялись и играли в шахматы…

Позади остались Новосибирск, Ачинск, Боготол, Красноярск. В городе я выходил на перрон, расхаживал по чужой земле и пил местные напитки. На маленьких станциях поезд осаждали торговки с подносами, на которых лежала рыба.

– Ряд, ряд купите! – кричали они…

На пятые сутки в Канске меня встретил отец. На виляющем автобусе, очень напоминающем механическое корыто, отправились в Тасеево. Автобус всё время дергался и скрежетал… От Тасеева ещё 16 км в кузове машины вместе с какими-то мешками.

И вот Лужки, небольшой посёлочек, разделённый речкой Усолка, впадающей в Ангару. Совсем рядом тайга. Угрюмая, безмолвная. Гигантские сосны и ели. Тайгу бережно охраняют агрессивное полчище комаров и мошки. Без сетки никак… В посёлке есть магазин, столовая, баня, клуб – всё, что нужно для бессмертной души и бренного тела. В магазине много банок джема и штабелями лежит цветастый ситец, пропахший махоркой… В столовой большой спрос на «чекушки». К клубу примыкает мастерская по пошиву, и маленькая девочка бегает туда-сюда с раскалённым утюгом…

Мне, москвичу, в посёлке было скучно. Пытался играть на бильярде, затем в шахматы с парикмахером по имени Роберт, он играл, как сапожник, и победы никак не радовали. Ещё пытался работать перевозчиком на лодке, перевозя людей и мешки с берега на берег…

Через 10 дней конь Амур повёз нас на телеге с отцом в Тасеево. Далее Канск. Зашёл в закусочную – ни бутербродов, ни хлеба.

– А что есть?

– Ванильные палочки.

Вокзал в Канске был перенасыщен людьми и их скарбом. Тяжёлый, омерзительный запах, перегар сивухи. Еле-еле удалось достать билет до Красноярска и примоститься на третьей багажной полке. Внизу, раскорячившись, лежала баба в красном платье, из-под которого нахально зияло голубое трико… В Красноярске с билетами на Москву было плохо: люди стояли в билетную кассу сутками и не могли их достать. Двое суток я промучился в Красноярске, дал отчаянную телеграмму в Москву с просьбой прислать денег. Спал на вокзале, слушая крики и плачи ограбленных сограждан. Наконец получил деньги и взял билет на самолёт (800 рублей и 16 – за багаж).

Самолёт, небольшой Ил-12, летит невысоко, 2400 метров. В Новосибирске пересадка на 14-местный «Дуглас», и три часа летим до Свердловска. Посадка, три часа ожидания и новый самолёт Л-4927, приземлились в Ижевске, снова стоянка и дальше в Горький, а затем уже в Москву на низкой высоте 500 метров – всё прекрасно видно. И вот любимый город. Я повторяю строки Лермонтова:

Москва, Москва! Люблю тебя, как сын,

Как русский, – сильно, пламенно и нежно!..

А далее дом. Книги. Стихи. «Не осуждай – затем, что все мы люди, / Все слабы, немощны, опутаны грехом…» (Константин Случевский). Посещение футбольных матчей. И написание рассказа «Случай в столовой»… Концовка рассказа: «Как красива и хороша природа! Какие жалкие и ничтожные люди!..»

16 июля

Какой-то канкан событий. Одно потрясает мир за другим. Лаврентий Берия оказался предателем, и его сгинули. Только недавно он был таким светилом, был всем, а теперь… «на заре ты его не буди!»

4 августа

«Вечный абитуриент» сдаёт снова экзамены. Сочинение, выбрал свободную тему: «Всемирной надеждою стала советская наша страна» (строка Лебедева-Кумача). Получил «хорошо». Вчера была литература. Попался билет 25. Первый вопрос: «Как закалялась сталь» Островского, образ Павла Корчагина. Второй: Реализм и народность басен Крылова, тематика,