Господи, неделю этого ада я не выдержу.

— Несмотря на возраст, Алиса очень хорошо влияет на Андрея. Он подтянул учебу, ведет себя куда приличнее. Поэтому давай каждый из нас останется при своем. Ты хочешь побыть с внуками? Пожалуйста, будь.

— В таком случае я попрошу водителя занести вещи. А бронь в отеле отменю.

— А что, собственно, стряслось? Почему приехала?

— Организаторы перенесли курс лекций, в итоге у меня высвободилось окно.

Н-да, я-то уж грешным делом подумал, что она соскучилась по детям. Но нет, моя мать — это моя мать. Для нее всегда было, есть и будет важным только работа. Начинала она простым провизором в аптеке, а теперь руководитель отдела по разработке и тестированию препаратов для больных Альцгеймером в крупной датской фармкомпании, живет, собственно, там же. Мать всего добилась своим умом и трудолюбием, правда, семью при этом не видела сутками, но то плата за карьеру. И я уверен на все двести процентов, что она именно та женщина, которой лучше работать, чем сидеть дома с детьми. Каждому свое…

— И коль уж я здесь, то осмелюсь взять на себя хлопоты по поиску новой няни. Да и репетиторы по иностранному языку им бы не помешали. Английский, китайский.

— У меня на этот счет другое мнение. Коль уж ты здесь, мама, то сходи-ка с парнями в цирк или театр. Побудь обычной бабушкой.

— Детство пройдет, и глазом моргнуть не успеешь, а конкуренция сегодня бешеная. Детей надо с ранних лет готовить к тяжелой реальности, где пробивается сильнейший. Вот, Виктория, упокой господь ее душу, была согласна со мной.

О, да… согласна. Вика была прекрасной актрисой. И в периоды пусть и редких, но встреч с матерью, отыгрывала послушную сноху идеально. На деле же ей было плевать, чем занимаются дети. Да хоть хлорку едят в ванной, хоть с лестницы кубарем катаются, лишь бы ей не мешали спать первую половину дня, а вторую мотаться по распродажам.

— Но Виктории больше нет, зато есть я. И я настоятельно тебе рекомендую не вмешиваться в процесс воспитания моих детей.

На что она поджала свои обновленные губы и наконец-то замолчала. Нет, я определенно рехнусь… Тут и так не голова уже, а дом советов, еще она до кучи. Я свою мать, как говорится, люблю на расстоянии. Вот когда она где-то там, когда получает очередную награду или выступает в какой-нибудь умной передаче, я очень за нее рад. Но когда моя мать здесь, я превращаюсь в невростеника и начинаю считать дни до ее отъезда. И да, Алису тоже надо предупредить о положении дел.

— Пожалуй, — вырвала меня из пучины мыслей, — сегодня я проведу ночь в отеле. А вот завтра приеду, — на экране ее смартфона тем временем вспыхивали смс.

— Как пожелаешь, — неужели наверху меня все-таки услышали?

Через пару минут за ней закрылась дверь, а дом погрузился в благоговейную тишину. Но эта тишина, чую, не тишина вовсе, это затишье перед бурей, что будет бушевать аж целую неделю. Но главное, сегодня я все-таки напьюсь, как и планировал.

Однако прежде все же надо извиниться перед девчонкой за тон моей дорогой матушки. Алису нашел в комнате Андрея.

— Нам бы обсудить кое-что.

Блин, она сидела в кресле-мешке в позе лотоса, на ней была все та же толстовка и джинсы. С виду как есть малолетка.

— Да, хорошо, — сразу поднялась и пошла за мной.

Только вот в кабинет тащиться не хотелось, как и в спальню к ней тоже, слишком рискованно. Может, винный погреб Алисе показать? Там я всегда нахожу покой, к тому же там прохладно. А мозг в холоде начинает работать в нужном направлении.

Мы шли, молча. Я же чувствовал себя натянутой струной, напряжение никак не отпускало. Надеюсь, после бокала вина отпустит. Но прежде чем ступить на лестницу, что вела в погреб, Алиса замешкалась:

— Почему туда? — всмотрелась в полумрак.

— Хочу угостить тебя бокалом красного вина, а заодно поговорить о том, что нас всех будет ждать, начиная с завтрашнего дня.

В ответ она как-то неуверенно пожала плечами, но все-таки пошла за мной.

Прохладное помещение встретило тусклым светом. Я подвел Алису к столу, отгороженному от остальной площади небольшой стеной. Когда согласовывали проект погреба, мне хотелось иметь какое-то уединенное место, вроде кабачного закутка, где можно скрыться ото всех и пить, пока пьется. Собственно, вот он, этот особенный закуток. Над столом тусклой желтизной горит светильник, а под ним табличка с надписью «Только для господ».

— Мне Рита показывала твой погреб, — осмотрелась, — но этого места я не видела.

— Так и задумывалось, — устало усмехнулся. — Присаживайся. Тебе какого вина? Помоложе или постарше?

На мой вопрос она вскинула брови, неуверенно улыбнулась. М-да, наверно прозвучало неоднозначно. Но мне уже не до выбора правильных слов, устал за день как собака.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Какое сам будешь, такого и мне налей.

Надо же, схитрила.

— Ладно, — и отправился за тем, что постарше. Есть у меня несколько бутылок, купленных в итальянском монастыре, куда ездил два года назад. Вот у них там погреба так погреба.

Достал бутылку, стёр с нее пыль. Темное стекло пузатого сосуда приятно холодило руку и сулило нечто очень хорошее. Может, к черту виски? Алиса все равно много не выпьет, а открытыми вина я хранить не люблю. И только собрался вскрыть бутыль, как остановился. Лучше при ней. Тогда взял два бокала, штопор и вернулся за стол.

— Не думаю, что ты когда-либо пробовала такое, — вкрутил в пробку металлическую спираль. Вскоре послышался приятный уху «чпок».

Алиса

Он выглядит дико уставшим. Неужели так повлиял визит матери? Или просто замотался на работе? Но в каждом его движении все равно присутствует сила, характер. Как поставил бокалы на стол, как зажал бутылку между ног и ввинтил в пробку штопор. Чем больше смотрю на него, тем сильнее чувствую свою слабость и полнейшую несостоятельность. В отношениях с мужчинами я ноль без палочки. Из-за Влада даже на свидания толком не ходила.

— Ты договорился насчет паспорта?

— Договорился. Тебе надо написать заявление, я его отвезу доверенному человеку, и через дня три-четыре паспорт будет готов.