Добравшись до кровати, скорее лёг.

В момент поцелуя я хотел только одного — дать себе волю и наконец-то ощутить под собой это хрупкое тело, услышать стоны девчонки и проснуться наутро с ней под боком. С женой мы спали в разных комнатах. Она крайне чувствительно относилась к своему личному пространству. Поначалу это казалось ненормальным, обижало и злило, но со временем я остыл, а потом и вовсе убедил себя, что так даже лучше, мы не успеваем надоедать друг другу, ведь у каждого свой режим. Я жаворонок, Вика была совой. Однако ее нежелание делить с кем-то общее пространство распространилось и на детей. И если к Димке она еще хоть что-то материнское чувствовала, то к Андрею, порою казалось, не чувствовала ничего. Потом-то до меня дошло, отчего так. Просто Андрей похож на меня, такой же упёртый, ершистый, своенравный. Но с Алисой Андрей изменился, пусть и шифруется, но видно, как ему с ней нравится. Как и мне с ней нравится…

А за окном окончательно стемнело. По-хорошему, поработать бы еще, подготовить акты для пожарников, которых уже реально хочется сжечь напалмом. Да, надо поработать, иначе бредовые мысли меня доконают. Но по пути в кабинет снова столкнулся с причиной моего воспаленного сознания. Она нова была в той гостиной, где висит эта чертова картина.

— Как ты? — с виду вроде протрезвела, да и волосы влажные, наверно, в душе была.

— Нормально, — осторожно улыбнулась, — с Димой рисовали картину в подарок бабушке. А ты… как? — глянула на меня воровато.

— Тоже ничего…

— Хорошо, тогда я пойду?

— Да-да, иди…

Я не знаю, кем себя считать. Конченым мудаком или кретином, или и тем, и другим сразу.

И только зашел в кабинет, только хотел закрыть дверь, как за спиной послышались спешные шаги.

— Денис, — Алиса выпрямилась, подобралась, — я хочу попросить прощения за свое поведение. Это все алкоголь. Пить не умею, что правда, то правда.

Да, надо было сказать, что понимаю ее переживания, что ничего страшного не случилось, мы оба выпили, больше такого не повторится и вообще все мы такие правильные, понимающие и честные люди. Но, твою-то мать, кому я сейчас пытаюсь врать? В итоге затащил ее в кабинет, после запер дверь.

— Скажи, — подошел вплотную, — я тебе нравлюсь?

На что она прикрыла глаза:

— Нравишься, — а голос все же дрогнул. — Очень. И это просто кошмар, — замотала головой, — я… я не знаю, что мне делать, Денис. Я…

— Хватит, ты достаточно сказала, — еще несколько сантиметров пространства и я снова целую её.

Как же мне рвет от девчонки крышу. Внутри аж все сжимается, сердцу становится тесно в груди, словно я какой-то подросток не целованный.

— И тебя не смущает мой возраст? — с трудом отрываюсь от ее губ.

— Меня ничего в тебе не смущает, — и наконец-то кладет руки мне на живот, потом поднимает их выше к груди.

Господи, что в словах, что в делах она еще слишком зеленая.

— Алис, у тебя уже был мужчина? — у нее слишком много робости в движениях, лишком много стыда во взгляде.

— Нет, — и щеки становятся пунцовыми.

Твою ж… она еще и девственница. Вот кого-кого, а девственниц у меня никогда не было.

— Это плохо? — смотрит на меня во все глаза. Какая же бестолочь…

— Это ни в коем случае не плохо, Алис. Просто… ты молодая девушка, у тебя вся жизнь впереди. Первая любовь, да всё первое. А я, я хреновый кандидат. У меня дети и тотальное разочарование в женщинах.

— Из-за жены?

— Да.

— Что же такого она сделала?

Никому я эту историю не рассказывал. Для всех Вика погибла в автокатастрофе, даже для ее родителей. И она действительно погибла в результате лобового столкновения, но вот при каких обстоятельствах это случилось…

— Не важно. Как говорят, о мертвых надо либо хорошо, либо ничего.

— Значит, в женщин ты больше не веришь?

— Боже, — усмехнулся через силу, — ты меня своими вопросами ставишь в тупик. Я, Алис, наелся семейной жизнью, наелся неудачным браком, а когда жены не стало, как бы ужасно ни звучало, понял, что настолько хорошо мне давно не было. А тебе, — сжал её руки, — тебе нужно удивляться, мечтать, нужно взрослеть рядом с ровесниками. Когда ты пойдешь учиться, вот увидишь, жизнь заиграет новыми красками.

— Знаешь, — глаза вдруг заблестели, из-за чего она тут же отвела взгляд, — иногда можно и не быть правильным.

И поспешила к двери.

Я слушал звуки удаляющихся шагов и всеми силами сдерживал себя, чтобы не пойти за девчонкой следом. Ни к чему хорошему наша связь не приведет. Алиса окрылится и довольно скоро поймет, что хочет нормальной молодой жизни, а не того, что ее ждет рядом со мной — чужие дети, хреновый характер их папаши и чертова разница в возрасте, которая уже через десять-пятнадцать лет даст о себе знать. Не хочу видеть разочарование в ее глазах, как и не хочу осознавать, что со мной живут только из-за бабок. И если второе испытать успел, то первого надо не допустить.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Алиса

Какая же я дура! Законченная дура! Эталон дуры! На что рассчитывала? Денис сначала элементарно пожалел меня с этим поцелуем, а потом дал понять, как на самом деле обстоят дела. И открываться передо мной он даже не собирался. А разница в возрасте? Это всего лишь отговорки. Вон, Владу и тридцать лет не помеха. Конечно, Денис не Влад, но…

Я не знала, куда себя деть. Было так горько, обидно, плохо… И в шахматы не сыграть, дети уже легли спать. Тогда поплелась на улицу. Погода более или менее наладилась, так что, ночь радовала теплом и безветрием. Может, хоть мячик попинаю.

Подобрав мяч, что лежал около песочницы Димы, направилась к воротам. Конечно, был еще вариант уткнуться лицом в подушку и рыдать, что уже стало печальной обыденностью для меня, но я решила прислушаться к совету Льва Евгеньевича и выплеснуть негатив через действие. Уложив мяч в нескольких метрах от ворот, отошла подальше и приготовилась. Удар получился сильным, но бессмысленным, мяч влетел в штангу. Прямо как в моей жизни. Вроде пытаюсь, но результат желает лучшего. Да, сбежала от Влада, а в итоге попала к мужчине, в которого, кажется, влюбилась и которому я не нужна. Второй удар вышел слабее, однако мяч достиг цели.