— А звук есть?

— К сожалению, голос на камеру не пишется, — я развел в стороны руки. — Я только прошу проявить уважение к погибшему и не давать в эфир сам момент смерти.

— Расскажите, что произошло дальше? — сипло уточнила девушка.

— Мы сразились. Несмотря на усталость, я смог обратить противника в бегство. И решил его отпустить. Однако оказалось, что он припрятал в кустах оружие и захотел им воспользоваться. Но мой телохранитель опередил его и…

Я опустил голову и потер переносицу.

— Он погиб прежде, чем смог подло выстрелить мне в спину.

— Это ужасно, — сказала Ксения. — Жутко, что мерзавец попытался вас убить в вашем же доме. И вы все равно поступили с ним благородно.

Я подумал, что она идеально высказала мысль, которую вложила заготовленную речь Лилия.

— Не мог поступить иначе. Хоть я и темный, но иду дорогой света.

Князь Долгорукий бросил телефон на стол. Разговор дался очень тяжело. Лицо мужчины было бледным, а руки едва заметно подрагивали. Он нервно смахнул испарину с лица.

Алексей Ильич посмотрел на горящий в камине огонь. Задумчиво забарабанил пальцами по столу. Дела складывались паршиво. Да ещё и сын, как назло, прибыл в город на пару дней.

Князь глубоко вздохнул и нажал на кнопку вызова слуги. И через пять минут, в дверях кабинета уже стоял Агафон.

— Петр Алексеевич в особняке? — уточнил Долгорукий и слуга кивнул:

— Недавно прибыли из города.

Щека князя предательски дернулась:

— Позови его, — коротко распорядился он.

Слуга поклонился и вышел из кабинета. А вскоре, в коридоре послышались нетвердые шаги.

— Звал, отец?

Долгорукий взглянул на стоявшего в дверях кабинета сына. Вернее, стоять Петру удавалось с великим трудом. Даже с противоположного конца комнаты, Алексей учуял сильный запах алкоголя, исходивший от парня.

Петр был пьян. Заправленная рубашка выбилась из-под ремня, на щеке виднелся смазанный отпечаток яркой помады. От этой картины князь презрительно скривился. Жаль, что родной наследник у него один. После Петеньки Софья рожала ему только дочерей. Может быть, поискать по приютам бастарда и дать тому фамилию? А этого отправить в ссылку. Управлять какой-нибудь деревней в глуши и устраивать забеги свиней на окраине?

— Как выходные, сын? — вкрадчиво начал разговор Алексей.

Петр глупо улыбнулся:

— С каких пор вам стали интересны дела сына, Великий князь? — заплетающимся языком спросил он. — Выходные прекрасны. Жаль, завтра придется возвращаться в казарму. Вот ускоренно наверстываю упущенное в вольной жизни.

— Где ты был? — сухо перебил развязную речь князь.

— Как всегда. В барах, притонах и публичных домах. А откуда такая забота?

Долгорукий — старший немного помедлил:

— Мне звонили из Синода, — ответил он после затянувшейся паузы. — Сообщили, что пару часов назад на особняк Морозовых напали.

Губы Петра разошлись в довольной улыбке. А в глазах блеснули злой, мстительный огонек. Он подошел к бару и принялся выбирать бутылку.

— Надеюсь, темный сдох?

— К счастью, нет, — ответил князь. — И я хочу верить, что ты не замешан в этом нападении, сын.

Петр икнул и покачал головой:

— Ты ведь не замешан? — напряженно уточнил Алексей Ильич.

— Увы, отец.

В груди Долгорукого начала разгораться злоба:

— Я смотрю, прошлый визит дознавателя из Синода так тебя ничему и не научил, — прошипел он. — Мне только что звонил этот самый Виктор Круглов. И спрашивал про тебя.

— Да с чего бы мне отчитываться? Перед каким-то синодником доз… дознавателем? — фыркнул Петр. — Я сын великого князя. И…

— А то, сынок, что этот самый Виктор работает в Синоде не так давно, — перебил его Алексей. — Но уже успел получить прозвище Кащей.

— Что за кличка стремная? — глумливо спросил парень и наконец смог откупорить бутылку, чтобы плеснут в пузатый стакан немного янтарной жидкости.

— Как-то раз, семья Орловых отправила пару молодых ведьмаков на служение во Владимирское княжество. И там ведьмаки пришлись не ко двору. Вернее, у них вышел конфликт с графом Васильевым. Главой старой, уважаемой семьи. Видимо, граф решил, что его спасет дружба с великим князем Ростопчиным. А Орловы уже потеряли былое величие. Тогда, Виктор только устроился в Синод, и получил первое задание по решению возникшего конфликта. Круглов приехал во Владимир, пришел к графу и предупредил, чтобы тот отстал от ведьмаков. Но Васильев не принял его слова во внимание. И Кащей, оскорбившись, вызвал на дуэль графа и большую часть его родни, которая проживала в княжестве. С Виктором поодиночке бились пятнадцать человек. Он покалечил их всех. А главе рода оставил на память отметину на лице. Просто выжег на лбу что-то вроде клейма и спокойно сказал, что это будет напоминанием графу о скудоумном решении.

Петр удивлённо уставился на отца:

— А Ростопчин?

— Попытался решить этот вопрос, — кивнул князь. — Кощея доставили в острог, где он сказал, что был в своем праве. Если Васильеву нанесена обида — пусть объявляет войну. Но тогда Виктор будет не столь великодушен и вырежет семью до последнего родственника. Включая стариков, женщин, детей и даже бастардов. Обещал оставить лишь собаку, которая не виновата, что хозяева у нее не особо умны. Через час, Виктора забрала машина Синода. А ещё через час, Кащей навестил Ростопчина и попросил его усвоить урок, который Виктор преподал нерадивому графу.

— И чем все закончилось?

— Доходы Васильева сильно упали. Семья на грани банкротства. А Орловы прекрасно чувствуют себя в княжестве.

— Но…

— Синод не влил в Орловых и десятой доли тех доходов, которые собирается вложить в Морозова, — оборвал Петра Долгорукий. — Ты понял, к чему я клоню?

Он вопросительно посмотрел на сына, в ожидании ответа.

— Почему про этого Кощея ничего никто не знает?

— Потому что ты идиот! — отчеканил Алексей.

Он подошел и выбил из рук сына стакан, который впечатался в стену и раскололся. Затем коротко размахнулся и ударил ребром ладони по лицу парня. Тот упал на пол и заскулил. Князь стоял и терпеливо ждал, пока мальчишка вернется в кресло. Лишь затем вынул из кармана платок и кинул его наследнику. Петр поспешно стер с губы смешанную с кровью слюну.

— О Кощее знают. Но не говорят всуе, потому что как только ты начнешь всматриваться во тьму, она может заметить тебя. Синод неспроста поставил его на должность дознавателя. У Кощея практически неограниченная власть карать и миловать тех, кто, по его мнению, вредит Синоду. Ты понимаешь?

Долгорукий — младший сглотнул и закивал. Видимо, до него начало доходить.

— Поэтому на твоём месте я бы не стал желать смерти Морозову, — закончил Алексей. — Наоборот, на