Сюжет пьесы, состоящий из трех действий, довольно прост. Кузнец Вакула любит дочь бурмистра Татьяну, но его ненавидит мачеха девушки. Сам же бурмистр хочет выдать дочь за сыщика, присланного исправником для поимки скрывавшегося поблизости разбойника Ивана Фадеевича, который не позволяет бурмистру грабить и притеснять односельчан. Вакула вынужден прибегнуть к помощи Фадеича. Тот заманивает сыщика в ловушку, вызнает его намерения, а затем приказывает связать. Затем он едет к бурмистру, ожидавшему вместо него исправника и обеспамятовавшему от страха, и сватает Татьяну. Бурмистр, боясь расправы, соглашается на брак дочери с кузнецом.

Даже из такого схематичного пересказа явствует, что Иван Фадеич – не заурядный разбойник. В пьесе подчеркивается, что он «ни одной души не погубил», «бедного, ни Боже мой, пальцем не тронет», помогает погорельцам. Когда-то он был жестоко наказан: «Вор торговый, с виселицы» – говорит о нем бурмистр, но сумел бежать из тюрьмы и скрывается целых 20 лет. Так долго Иван Фадеич смог избежать поимки лишь потому, что его укрывают крестьяне, которых он защищает от произвола властей. Из контекста пьесы можно понять, что Фадеич не разбойник, а народный мститель.

Но добродетельному разбойнику Чаев противопоставляет и прямодушного исправника Устина Ивановича. Он служит в уезде недавно, сменив старого – лихоимца, но уже успел заслужить уважительные отзывы крестьян. Прежде всего, он не берет взяток: «У этого исправника ни боже мой, – удивляется один из персонажей. – Писаришки побирают потихоньку, а сам, – не являйся лучше, – в шею вытолкнет». Если исправник пользуется услугами мужиков, то щедро их вознаграждает: «Леснику из Дементьева дал синенькую, мне тоже рублик пожаловал». Кузнеца, наведшего на бурмистра ватагу разбойников, он прощает: «Я взял его на поруки. Люблю молодца и в татарине». Автор неясно намекает, что самого-то Ивана Фадеича исправник ловит неохотно, по обязанности.

Едва ли стоит упрекать драматурга в идеализации. Лучшие и правдивейшие русские писатели XIX века создали немало образов честных и достойных всяческого уважения исправников, заседателей, квартальных. В самое время написания пьесы в глухом Ветлужском уезде Костромской губернии служил исправником из идейных побуждений однокашник Чаева по Костромской гимназии известный литератор и общественный деятель Нил Петрович Колюпанов, ни в малом не запятнавший на данной службе своей репутации бессребреника и правдолюбца. Однако такие люди были исключением – не они определяли тип провинциального чиновника. Это, конечно, понимал и сам Чаев, вложивший в уста Ивана Фадеича реплику относительно исправника: «Он сам-от барин на чести. Да один. Гляди вот, выживут другие-то».

Пьеса Чаева читалась легко, с интересом и была сценична. Она предназначалась для бенефиса К. Н. Полтавцева, и он постарался скорее получить разрешение на ее постановку, прибегнув к содействию А. Н. Островского. Тот в октябре 1864 года писал в Петербург Ф. А. Бурдину: «Полтавцев просил тебя похлопотать о комедии Чаева». В конце 1864 – начале 1865 г. «Сват Фадеич» с успехом шел в московском Малом и петербургском Александрийском театрах. Один из рецензентов писал: «По нашему мнению, «Сват Фадеич» – пьеса хорошая, серьезная, без бенгальских эффектов, пьеса, про которую с похвалою можно сказать, что «здесь русский дух, здесь Русью пахнет», ибо в ней действительно увидите русских людей не по чудным словам, а по их духу и характеру».

Александр Николаевич Островский в 1864 году сам работал над комедией «Воевода, или Сон на Волге», главный герой которой посадский Роман Дубровин вынужден бежать от притеснений воеводы в те же костромские леса и стать разбойником Худояром. Поэтому тема и демократическая направленность «Ивана Фадеича» была созвучна великому драматургу, а использованные в пьесе народные предания особенно близки. Островский заключил, что пьеса дает благодатный материал для создания на ее основе оперного либретто, куда можно органично вплести собранные в Щелыкове богатые фольклорные источники – песни, пословицы…

Работу над своим «Сватом Фадеичем» Островский начал в 1865 году. 3 декабря 1865 г. он посетил приехавшего в Москву Чаева – очевидно, тогда они окончательно согласовали условия переделки пьесы в оперное либретто.

Симптоматично, что Александр Николаевич обращался с авторским текстом Чаева очень добросовестно. Опытный литератор, он избегал, конечно, рабского следования сюжету пьесы, но сохранил ее остов и канву. Образ главного героя Ивана Фадеича у него обрисован более скупо, чем у Чаева, без каких-либо прибавлений. Вместе с тем Островский заметно усилил демократическую направленность пьесы. Фадеич в либретто предстает открытым заступником за крестьян, которые, в свою очередь, активно поддерживают его в борьбе с властями.

«Как за каменной стеной ты за нами. Знай, гуляй, Только нас не забывай», – поучает его один крестьянин. Но возможности крестьян ограничены. Островский ввел в либретто сцену, отсутствующую в пьесе, – беседу атамана с мельничихой. Та сетует:

«Нам житья за тобой, бедным сиротам, А беда за тобой ходит по пятам. Накормить, приютить мы тебя не прочь, От беды защитить нам тебя не смочь».

«Знать, тебе не уйти каменной тюрьмы, От людского суда не защита мы».

Чаев в своей пьесе не подчеркивал историческую обреченность борца-одиночки, каким, в сущности, являлся Иван Фадеич, наоборот, вырвав его из ситуации и противопоставив ему не систему власти, а одного доброго исправника, он как бы предлагает читателям и зрителям сделать вывод, что и в будущем атаман сможет благополучно расстраивать все козни против него. Фадеич Островского понимает свое конечное бессилие в борьбе с властями:

Трактовка образа атамана, данная в оперном либретто, звучит исторически достовернее.

* * *

В своей пьесе Чаев намекал, что его Иван Фадеич имеет реального прототипа, о котором сохранились предания в Нерехтском уезде, где он подвизался в недавнем прошлом. Действительно, существование атамана с таким именем можно считать доказанным. В 1861 году в ряде номеров «Костромских губернских ведомостей» был опубликован пространный очерк редактора неофициальной части этой газеты Николая Абрамовича Полушина «Атаман Фадеич», написанный на основании извлеченного из архива судебного дела 1791 года. В очерке приводится подробная характеристика Ивана Фадеича.

Иван Фадеич по прозвищу Хабаров (фамилий крестьяне в XVIII веке не имели) родился в 1758 году в селе Осеневе Ростовского уезда (по соседству с Нерехтским уездом) и был крепостным князя Ивана Дмитриевича Трубецкого. До тридцати лет он крестьянствовал в своем селе и обзавелся семьею, но в 1788 году, видимо за неповиновение начальству, был сдан в рекруты. В июле этого же года Хабаров, доставленный с рекрутской партией в Москву, бежал оттуда в Польшу, но вскоре перебрался в Малороссию, где с год прожил у какого-то пана Ивана Корнеевича в местечке Чернополе. Соскучившись по жене, беглец решил, невзирая на опасность, вернуться на родину. Осенью 1789 года он пришел на ярмарку в Ростов и там встретил беглого односельчанина Луку Петрова, по прозвищу Жаркова. Однако в первый же день их обоих схватили и отправили под конвоем в Военную коллегию. После очередного побега Иван Фадеич укрылся сначала опять в Малороссии, а в ноябре возвратился домой. В своем селе он, разумеется, находиться не мог, поэтому обосновался поблизости, в селе Подозерье Нерехтского уезда. Пристанище он нашел у тамошнего пономаря Николая Семенова. Проведывать беглеца приходила из Осенева его жена, приносившая ему еду. Проведя так неделю, Иван Фадеич отлучился в Москву, откуда привел с собой в Подозерье старого знакомца Луку Петрова и еще одного беглого, рабочего с завода Сабанина в Екатеринбурге Семена Яковлевича Казанцева.