— Я вас понимаю, — осторожно сказал Дронго.

— Нет! Меня трудно понять. Нужно хотя бы один день побыть намоем месте, чтобы понять, какая у меня была жизнь. Я даже не знаю, что мнесейчас делать. С одной стороны, я должна его оплакивать, а с другой — понимаю,что избавилась от чудовища, с которым больше все равно не смогла бы жить.Извините, что я так говорю о своем покойном муже…

Дронго взглянул на сидевшую рядом Эсмиру. У нее был строгийи осуждающий взгляд.

— Он приставал ко всем моим подругам, — продолжала Нармина.— Из-за него я не могла приглашать к нам в дом своих знакомых. Он дажепопытался соблазнить мою бывшую учительницу английского, которой было уже подсорок. Представляете, он готов был спать даже со старухами!

Дронго не улыбнулся и лишь мельком взглянул на Эсмиру. Ейбыло тридцать пять, а ему сорок три, и оба не считали себя стариками. НоНармине с максималистских позиций ее возраста трудно было понять, что в сороклет жизнь вовсе не кончается.

— Есть такие мужчины, которые считают себя суперменами, —продолжала Нармина, — вот он и был таким. Тем более что ему почти никто неотказывал. Он даже пытался ухаживать за Эсмирой, но быстро получил отпор. Я всевидела и понимала, ведь такие женщины ему были недоступны. Он обычно встречалсяс дурочками, которых очаровывала его популярность.

Нармина тяжело вздохнула.

— Несколько месяцев назад я почувствовала, что у негопоявилось новое увлечение. Он часто выходил из дома, чтобы позвонить помобильному телефону, иногда пропадал по вечерам. В общем, жены всегдачувствуют, когда их мужья начинают им врать. Я тем более чувствовала, нодумала, что это очередная дурочка из его окружения. Но две недели назад оноставил свой телефон, и я посмотрела, кто ему звонил. Телефон показался мнезнакомым.

Она посмотрела на Эсмиру, очевидно, ожидая ее поддержки.Эсмира кивнула ей, закусив нижнюю губу.

— Это был номер мобильника Гюзель, жены Анвера. Я всегдаподозревала, что он мог приставать к любой женщине, но к жене своегодвоюродного брата?! Я даже перезвонила ей и, услышав голос, сразу положилатрубку. Когда Надир уезжал в Карловы Вары, он предложил нам переехать на егодачу. Я очень не хотела туда ехать, словно чувствовала, что может произойти.Просила его, ругалась, плакала. Но он говорил, что должен оставаться рядом сосвоей матерью, а я не могла возражать. Мы переехали на дачу, и однажды вечеромя увидела, как он уходит на соседнюю дачу. Представляете мое состояние? Онпроходил через дачу Эсмиры на соседнюю, чтобы встретиться с Гюзель. Я думала,что наложу на себя руки…

Эсмира протянула руку и накрыла ладонь Нармины, чтобыуспокоить молодую женщину. Та вздрогнула, высвободила ладонь и продолжала:

— Я понимала, что все это плохо кончится. Вчера днем мысерьезно поговорили с мужем. Я высказала ему свои претензии, сказала, что непозволю встречаться с Гюзель и расскажу обо всем Анверу. Он был в ярости,кричал на меня, ругался. Даже его мать вмешалась, пытаясь его успокоить, но онникого не слушал. А через несколько часов его убили.

— Кто нашел его тело? — поинтересовался Дронго.

— Эсмира, — показала Нармина на сидевшую рядом с нейженщину. Дронго нахмурился: Эсмира ему об этом не сказала.

— Я увидела его в бассейне и чуть не потеряла сознание отстраха, — пояснила Эсмира. — И сразу позвонила вам.

— Он пытался перейти через вашу дачу на соседнюю, —предположил Дронго. — Вы успели что-то сказать Анверу?

— Нет, конечно, — ответила Нармина, — я ведь понимала, чтоон сразу убьет мужа. Он бы никогда не понял и не простил свою жену. Хотя ядумаю, что он должен был понимать ее состояние. Ему уже под пятьдесят, а ейтолько тридцать. И она все время в четырех стенах, Анвер не разрешил ейработать. Как только она закончила учиться, он приказал ей сидеть дома исмотреть за детьми. От такой жизни можно на стену лезть. Тем более что самАнвер часто бывает в командировках, иногда уезжает на неделю и больше.

— И это, с вашей точки зрения, оправдывает супружескую измену?— удивился Дронго. — Если бы он был все время рядом, то и тогда ей было бы сним неинтересно. Он слишком увлечен своим бизнесом, чтобы думать о другихпроблемах. Я думаю, что он не потерпел бы измены супруги. Однажды он ужеразвелся с первой женой, с которой не сошелся характерами. Если бы в городеузнали, что вторая жена ему изменяет, это был бы полный крах Анвера. И какмужчины, и как бизнесмена. С ним никто не стал бы вести никаких дел. Мужчина,который не может удержать своих женщин, превратился бы в посмешище.

— Я тоже так думаю, — согласилась Нармина. — И поэтому онубил Парвиза, чтобы избежать позора.

— Почему вы думаете, что он его убил?

— Больше некому. Я видела, как Парвиз уходил. И думаю, чтоони встретились с Анвером на второй даче. Между ними произошел спор, и Анверударил моего мужа, толкнув его в бассейн. Я хочу, чтобы вы знали: ониарестовали охранников, хотят обвинить этих парней в убийстве. Но ребята неспускались из своей комнаты. Они ведь сидят над нашим гаражом, я бы их увидела.Никто из них вниз не спускался, честное слово!

— Кто-нибудь еще мог быть на вашей даче?

— Нет, иначе бы его увидели охранники. У нас не было никогоиз посторонних.

— Все обвиняют Анвера, — вдруг загадочно произнесла Эсмира.— А может, он вообще ни при чем?

— Я много об этом думала, — вздохнула Нармина. — Сама ничегоне понимаю…

— Вы полагаете, что Анвер, узнав об измене жены, решил убитьсвоего обидчика?

— Мне так кажется. Я понимаю, как это невероятно выглядит,но я боюсь, что все было именно так. И поэтому я пришла к вам. Мне все равно неповерят. Семью Самедовых все знают. Их в любом случае не станут обвинять втаком страшном преступлении. А я не могла молчать. Хотела, чтобы знали о том,как погиб Парвиз. Завтра на его похоронах будут вспоминать, каким хорошимчеловеком он был. А потом мужчины повезут его на кладбище, а нас не пустят. Непустят даже поплакать над его могилой.

— Таковы обычаи, — мягко напомнил Дронго.

— Да, я знаю. Такие у нас обычаи. Женщина — существо второгосорта. Она не должна входить туда, где отдыхают мужчины. Она не может появитьсяна кладбище, проводить в последний путь своего отца, мужа или сына. У нас такиетрадиции. Мы должны сносить все свои обиды молча, никому не рассказывая о том,что творится в наших сердцах. Мы не имеем права увлекаться другими мужчинами.После замужества мы обязаны вообще забывать о своей жизни. Мы должны прощатьнашим мужьям любые измены и подлости! Все прощать… А я больше не могу. И нехочу…

Она разрыдалась. Эсмира взяла ее за руку, пытаясь успокоить.Дронго молчал.