— Позвоните, пожалуйста, сами, так будет лучше. Мы не имеемправа звонить Самедову.

Дронго набрал номер и попросил секретаря соединить с РагимомСамедовым. Он чувствовал некоторую неловкость после сегодняшней встречи с Эсмирой,но все равно с ее мужем ему нужно было срочно переговорить.

— Я вас слушаю, — узнал он недовольный голос Самедова. — Чтоопять произошло? Мне казалось, что вчера мы решили все вопросы…

— Не все, — возразил Дронго. — Начнем с того, что я нашелзвонившего вам человека. Это оказался не телефонный хулиган, а совершеннопосторонний человек. Он к вам попал случайно…

— Прекрасно! — перебил его Самедов. — Скажите, сколько мывам должны за эту работу, и пришлите счет. У вас все?

— Нет, подождите, — разозлился Дронго. — Вы не хотитеузнать, как я его вычислил и кем был этот человек?

— Нет, не интересно! Вы же сами сказали, что этопосторонний. Я не хочу о нем ничего знать, мне это абсолютно все равно.

— Тогда перейдем сразу к следующему вопросу. Только не нужноговорить со мной о счете. Я не официант, которому вы согласны дать на чай.Второе дело касается вчерашнего убийства.

— Мы уже договаривались, что вы не будете касаться этойтемы, — быстро сказал Самедов. — До свидания.

— Речь идет о вашем старшем брате Анвере, — поспешилвставить Дронго. — Мне кажется, вы захотите со мной встретиться. Ведь этокасается всей вашей семьи.

Самедов замолчал. А затем после затянувшейся паузы осторожноспросил:

— Что вы от меня хотите?

— Мне нужно с вами поговорить.

— Когда?

— Немедленно. Я нахожусь в приемной.

— Только этого не хватало! В следующий раз вы, наверное,появитесь на заседании президиума… Ладно, поднимайтесь — я скажу, чтобы вамвыписали пропуск.

Через несколько минут Дронго уже сидел в просторномкабинете. На стене висел огромный портрет президента. Хозяин кабинета сидел ввысоком кожаном кресле.

— Садитесь, — предложил Самедов, но руки не подал. — Не могупонять, что вы от нас хотите, — признался он. — Ведь расследованием делазанимается прокуратура. Назначен следователь по особо важным делам, один изсамых сильных профессионалов. Полиция уже задержала двоих бывших охранников.Что вам еще нужно? Почему вы преследуете нашу семью?

— У следователя нет таких возможностей, какие есть у меня, —пояснил Дронго. — Я не связан процессуальным кодексом. И имею большевозможностей беседовать с людьми.

— Не подчиняться общим правилам всегда опасно, — кривоусмехнулся Самедов. — Что же вам конкретно нужно?

— Вчера вы солгали следователю и сотрудникам полиции,сообщив, что приехали на дачу один, — спокойно начал Дронго. — На самом деле ввашем «Мерседесе» сидел ваш старший брат. Он приехал на дачу вместе с вами, аохранники не могли его увидеть, так как он сидел в салоне вашего автомобиля ивышел из него только перед домом.

— Кто это вам сказал? — отрывисто бросил Самедов. — Мойводитель? Не может быть! Бахрам не мог… Откуда вы все-таки это взяли?

— Вас видели автоинспекторы, стоявшие на трассе, — объяснилДронго. — Они узнали вас и вашего брата. Согласитесь, что трудно спутать ваш«Мерседес» с другой машиной, тем более что они знают ваши номера.

— Предположим, что они правы. Я говорю только «предположим».Ну и что из этого следует? Если мой брат приехал к себе на дачу вместе со мной,что в этом предосудительного?

— Ничего. Если бы вы честно сказали об этом с самого начала.Но вы скрыли этот факт от следователя и от полиции.

— Не понимаю, какое им дело, кто и когда приехал? Я вездомой продукты, в обеденный перерыв решил заехать на дачу. Что здесь плохого?

— Ничего. За исключением того факта, что вы скрылиприсутствие в машине брата. У вас — абсолютное алиби. В пять часов вечера,когда убили Парвиза, вы были на заседании Верховного суда. Но ваш старший братбыл в этот момент на даче, хотя вы уверяли всех, что он приехал только в шестьчасов вечера через дачный поселок.

— Он действительно оттуда приехал. Ну и что? Какая разница,откуда он приехал?

— Вы ее прекрасно знаете! Если он приехал вместе с вами в двачаса дня, значит, примерно в пять вечера он был на даче и автоматическиявляется главным подозреваемым в случившемся.

— Вы с ума сошли! Мой старший брат — убийца? Что вы себепозволяете?! Я не хочу больше вас слушать!

— Не нужно кричать, — спокойно посоветовал Дронго. — Какопытный юрист вы понимаете, что у вашего брата будут серьезные неприятности,если подтвердится, что в момент убийства он находился на даче. Поэтому выобманули всех, заявив, что ваш брат не приезжал вместе с вами. Такие жепоказания дал и Бахрам, ваш водитель.

— Правильно, — кивнул Самедов.

— Но вас видели автоинспекторы ГАИ, — напомнил Дронго, —именно вас двоих, сидевших в салоне «Мерседеса». Кроме того, у меня есть ещеодно свидетельство очевидца, что с пяти до шести часов вечера ваш старший братнаходился на даче и не мог быть ни в каком другом месте. Если собрать всефакты, то выходит, что вы лжесвидетельствовали. Вы и наученный вами водитель.Когда дойдет до суда, он сразу откажется от своих показаний, поняв, что ему заложь светит срок. Вы тоже, конечно, понимаете, что Бахрам будет покрывать васлишь до определенного предела.

— Вы пришли меня шантажировать?

— Я пришел помочь вашей семье. Дело в том, что я покаединственный человек, кто верит в невиновность вашего старшего брата.

— Нас двое, — вставил Рагим Самедов. — Я тоже никогда неповерю, что мой брат — убийца. Даже если я увижу убийство собственными глазами.

— Вы ведь не любили Парвиза, — напомнил Дронго. — Хотя егодействительно мало кто любил. Он обычно приставал к женам своих друзей изнакомых, к их сестрам и дочерям. А подобных подонков нигде не любят. Извините,что я говорю так о вашем покойном родственнике. Но согласитесь, что он давалповод его не любить.

— Меня мало интересовала его семейная жизнь, — возразилхозяин кабинета. — И поэтому давайте закончим разговор. Мне, конечно,интересно, откуда вы обо всем узнали и какое доказательство невиновности моегостаршего брата у вас есть. Не скрою, действительно интересно. Но даже если вымне об этом не скажете, то и тогда я не стану особо переживать. Все и такпонимают, что мой старший брат не может быть убийцей…

— Вы знали, что Парвиз был увлечен его супругой? —неожиданно спросил Дронго.

Самедов словно задохнулся. Затем с неожиданной ненавистьюочень тихо произнес: