– А она сказала… – Он с трудом пытался сдержать себя. – Она сказала, что ты в долгу перед ней.

– Она сказала, что спасла меня однажды, и теперь я обязана спасти ее.

Айви всхлипнула, и слезы потекли из ее глаз. И ничего нельзя было сказать, кроме одной фразы, которую он повторял снова и снова, пока ее судорожные влажные вздохи не перешли в ровное дыхание:

– Я люблю тебя, Айви, я люблю тебя всем сердцем.

Чуть отстранившись, она взглянула на него.

– Даже после всего, что я тебе рассказала?

– После этого – особенно, – мягко сказал он. – Потому что теперь я знаю, как горячо твое сердце и на какие жертвы ты готова пойти ради человека, которого любишь.

– Дамиан. Есть… еще кое-что. Его губы нежно коснулись ее рта.

– Потом.

– Нет, нет! Сейчас. Мне нужно сказать тебе это сейчас.

– Потом.

Он поднял ее на руки, положил на теплый песок и, целуя, прижался к ней всем телом.

В полдень они были все еще на пляже. Казалось, Дамиан все предусмотрел. Эсиас принес им в плетеной корзинке ленч и холодное шампанское.

Когда солнце, мягко розовея, начало ронять в воду оранжевые и пурпурные лучи, Айви улыбнулась и спросила: может быть, и это тоже устроил Дамиан?

– Такой чудесный закат, – сказала она, кладя голову ему на плечо. – Как и весь прошедший день.

– Это ты – мое маленькое чудо, – сказал он, притягивая ее ближе к себе. – Я только хотел бы, чтобы ты забыла всю ту мерзость…

– Это все почти ушло после первой ночи, когда мы любили друг друга.

Дамиан посмотрел ей в глаза.

– Айви. Пообещай мне, что всегда будешь со мной делиться своими надеждами, своими мечтами. – Он нежно коснулся ее щеки. – Секретами из твоего прошлого, – тихо сказал он.

Но как же быть с ее последним секретом? Как Дамиан воспримет его? Он понял, почему она согласилась родить ребенка для Кей, но сможет ли он понять это? Даже она сама не совсем понимала.

Они спустились вниз по широкой мраморной лестнице, прошли через самую старую часть дворца и вышли на террасу с белыми мраморными колоннами, за которой далеко внизу, сразу за цветущим садом расстилалось темное бескрайнее море.

Стол был освещен тонкими восковыми свечами в высоких серебряных подсвечниках. Цветы – пурпурные розы, белые орхидеи, нежно-розовые тюльпаны – струили свой аромат из широких старинных ваз. Шампанское охлаждалось в небольшом серебряном ведерке, и полная луна цвета слоновой кости плыла над Эгейским морем.

А позади стола, еще более красивая, чем прежде, стояла Кей.

Айви вскрикнула. Короткое слово сорвалось с губ Дамиана.

– И никто не собирается сказать мне привет?

– Ваше Высочество, – извиняющимся тоном начал Эсиас. – Очень сожалею, но я ничего не мог поделать…

Дамиан коротким кивком отпустил дворецкого и крепче сжал руку Айви. Но через мгновение она, оправившись от минутного замешательства, высвободила свою руку и бросилась к Кей.

– О, бог мой! Кей! Кей – ты жива!

– Жива и в полном здравий.

Айви хотела обнять её, но Кей отстранилась от нее и посмотрела на Дамиана.

– А ты, – сказала она, – всегда был расторопным малым. Скоро же нашел мне замену.

– Похоже, – холодно заметил Дамиан, – ты так и не погибла в этой аварии.

Кей коротко рассмеялась.

– Похоже, что нет.

– У тебя была амнезия? – спросила Айви.

– Амнезия бывает в мыльных операх, – сказала Кей, – а не в реальной жизни. Мы упали с крутого берега. Все думали, что я утонула.

– Тебя объявили погибшей, – сказал Дамиан тем же ледяным тоном.

– Да, но, как видишь, это было не так. Я выбралась на берег в двух милях от того места, где случилась авария. Дядя Карлоса – он член правительства, а также частный врач – постарался, чтобы это не попало в газеты. – Она коснулась рукой своего лица. – У меня было несколько глубоких порезов – немалая работа для пластических хирургов, но сейчас уже все зажило. – Она откинула назад голову, и свет упал на ее лицо. – Что ты думаешь, дорогой Дамиан? Так же хороша, как и прежде, или даже лучше?

– Чего ты хочешь, Кей?

– Чего я хочу? – с застывшей улыбкой она двинулась вокруг стола. – Свою жизнь, конечно. – Она остановилась перед ним и положила руку ему на грудь. – Я хочу тебя, дорогой. Обручальное кольцо. И того маленького крошку в животе моей сестры, когда он родится.

Дамиан отвел ее руку от своей груди.

– Сожалею, но ты не получишь ничего из перечисленного. – Отступив от нее, он подошел к Айви и обнял ее за плечи. Она вся дрожала. – Айви и я собираемся пожениться.

– А, понимаю. Ты злишься из-за Карлоса. Он абсолютно ничего для меня не значил. Я всегда любила только тебя, дорогой.

– Ты никого и никогда в своей жизни не любила, – сказал он холодно.

Ее глаза сузились.

– Ты не понимаешь, Дамиан. Я вернулась. И эта маленькая ловушка, которую устроила для тебя моя сестра, уже не имеет никакого значения.

Айви замерла.

– Я ничего не устраивала…

– Тихо, моя дорогая. Здесь нечего объяснять. У нас с Кей никогда не было никаких матримониальных планов.

– Конечно же, были!

– У нас не было. Это у тебя были. Когда ты мне первый раз сказала, что беременна, – его голос стал совсем ледяным, – это было ложью.

– Нет, это была не ложь. Мой доктор…

– Я видел твоего доктора. Ты никогда не была беременна. И мы никогда не обсуждали искусственное осеменение.

– Это все в прошлом. Сейчас я беременна. Я имею в виду Айви… – Она бросила быстрый взгляд в ее сторону. – Беременна нашим с тобой ребенком. Она же сказала тебе это, Дамиан, верно? Что она носит твоего ребенка? Моего ребенка?

Его губы сжались.

– Айви носит моего сына. – Его рука бережно опустилась на ее живот. – Нашего сына. Моего и ее.

Лицо Кей побелело.

– Что ты имеешь в виду? Айви? Что ты ему…

– Ничего, – выдохнула Айви. – Но я скажу. Я скажу! Кей, ты не можешь так просто вернуться и…

– Я могу, – зло огрызнулась та. – И я вернулась. А теперь хочу получить все то, что принадлежит мне по праву.

– Биологи не делают анализов на материнство, – оборвал ее Дамиан. – Ты была жива, но не потрудилась сообщить мне об этом. Так же, как и Айви. – Его губы искривились. – Ты потеряла всякие права на этого ребенка.