– Я не потеряла никаких прав. Ни на тебя. Ни на ребенка.

Дамиан, нежно коснувшись щеки Айви, повернулся и начал медленно приближаться к Кей.

– Я не пятнадцатилетняя девочка, – тихо сказал он. – Я не испуганный ребенок, готовый исполнить любую твою волю. Никакая ложь не заставит меня думать, что ты нечто большее, чем ты есть на самом деле. Жестокая, эгоистичная женщина.

– Ах, вот как! – Кей недобро рассмеялась. – Значит, она поведала тебе свою душещипательную историю, да? О том, как один нехороший человек безжалостно мучил ее? – Ее улыбка исчезла; она бросила на Айви, взгляд, полный ненависти. – Лгунья! Почему бы тебе не сказать ему правду? О том, что ты сама соблазнила его, маленькая сучка!

– Попридержи язык, – оборвал ее Дамиан.

– Гадкая маленькая обольстительница! – Она резко повернулась к Дамиану. – Сначала она соблазняла моего отца…

– Нет! – Айви замотала головой. – Кей. Ты же знаешь, я никогда…

– Да-да, соблазняла его. Хлопала своими ресницами. Залезала к нему на колени. Говорила, как она любит его!

– И я любила его! Я была маленькой девочкой…

– А потом он погиб. И ее мать тоже. Нас отправили в одну семью, и там она украла деньги!

– Я не брала никаких денег! Кей, умоляю тебя, подумай, что ты такое говоришь?

– Я ушла оттуда, когда мне исполнилось восемнадцать. И тут моей дорогой сестричке повезло. Ее поместили в другую семью, где был мужчина вроде моего отца. И когда бедняга наконец взял то, чем махали у него перед носом…

– Стервозная дрянь! – Дамиан схватил Кей за руку и, резко дернув, развернул к выходу. – Убирайся прочь! Вон из моего дома! Если я когда-нибудь увижу тебя еще, я…

– О боже, ты купился на ее историю! Она сказала, что он изнасиловал ее? И ты поверил в это?

– Кей, – взмолилась Айви, – остановись! Мы же сестры. Я всегда любила тебя…

– Сводные сестры, – прошипела Кей. – И твоя гипотетическая любовь не стоит для меня ни гроша. – Кей посмотрела на Дамиана. – Что еще она рассказала тебе? Что с тех пор ненавидит секс? – Она откинула голову и захохотала. – Да посмотри ты на нее, Дамиан. Подумай о жизни, которую она ведет. Она вертится в мире, где люди торгуют телом. Где женщины без конца меняют машины, заставляя мужчин зарабатывать на них. Неужели же ты думаешь, что моя дорогая сестричка, так сказать, воплощенная добродетель?

Айви подняла руки.

– Дамиан. Не слушай ее. Я никогда…

– Ты хочешь знать, чего на самом деле стоит эта ее святая невинность? – Злобная улыбка мелькнула на ее лице. – И что за ребенок у нее в животе?

– Кей. Пожалуйста, пожалуйста, прекрати это!

– Ты помнишь тот счет от «Тиффани»? Эти деньги я потратила на нее, на Айви. Она захотела ожерелье. Бриллианты. Рубины. Я купила это для нее.

– Дамиан, боже, какая ложь!

– Это была плата за ребенка. – Кей сделала паузу, бросив на Айви торжествующий взгляд, и повернулась к Дамиану. – Потому что, видишь ли, она права. Я солгала тебе, дорогой. Этот ребенок – он твой, все верно… но он – и ее ребенок.

Айви бросилась к Дамиану, увидев, как побледнело его лицо.

– Что? – сказал он хрипло.

– Я выяснила, что мой организм не может продуцировать здоровые яйцеклетки, поэтому захотела узнать, не разрешит ли мне Айви использовать ее яйцеклетки. А что, спросила она, он богат, этот твой любовник? Да, сказала я, он принц. Тогда, спросила она, сколько бы ты могла вытянуть из него? Я сказала, что так прямо у него нельзя попросить денег, но я могла бы кое-что купить для нее. И она сказала: а как насчет того ожерелья от «Тиффани»? И на первое время ей этого показалось достаточно. Но когда сестричка узнала, что я умерла, она, видимо, тут же сообразила, что ей это очень даже на руку – никаких посредников! Что она сама может собрать весь урожай – выйти замуж за принца и жить той жизнью, о которой всегда мечтала.

Айви увидела, каким ужасом исказилось лицо Дамиана. Закрыв лицо руками, она повернулась и бросилась прочь.

Никто не пытался ее догнать.

Никто. Он поверил этим россказням Кей – идиотской смеси правды и лжи.

Она бежала сквозь пустые гулкие комнаты, через парадный зал, через холл. У входа Эсиас окликнул ее, но она пролетела мимо него, по лестнице, по дороге, ведущей неизвестно куда…

– Айви!

Она услышала за собой шаги. Услышала голос Дамиана, но знала, что не сможет посмотреть ему в лицо. Она так долго не могла сказать ему ту последнюю правду, потому что боялась увидеть в его глазах вопрос: как могла женщина согласиться отказаться от своего ребенка.

– Айви, черт побери…

Сильные руки сомкнулись вокруг нее. Он повернул ее к себе. В мертвенном лунном свете его лицо казалось жестким и угловатым.

– Айви, – выдохнул он и поцеловал ее.

Она пыталась вырваться, но он все целовал и целовал ее, пока наконец она не выдохнула со стоном его имя и, обняв за шею, не ответила на его поцелуй.

– Моя милая, – его голос дрогнул, – куда же ты хотела убежать?

– Куда-нибудь. Прочь отсюда. От тебя. От всей этой лжи…

Он взял ее лицо в свои ладони и, целуя снова и снова шептал:

– Я люблю тебя. И ты любишь меня. И в этом нет никакой лжи.

– Как ты можешь любить меня теперь, когда ты знаешь…

– Что это наш ребенок? – сказал он, и улыбка осветила его лицо.

– Да. Это наш ребенок, Дамиан.

– Ты сделала это из любви к Кей?

Она кивнула.

– Солнышко. Ты вся дрожишь, – Дамиан снял с себя пиджак и накинул ей на плечи. – Пойдем домой.

– Нет. Пока я не расскажу тебе все. – Она вздохнула. – Я согласилась на эту процедуру. И все получилось. Но поняла, что совершила ужасную ошибку, что никогда не смогу отказаться от этого ребенка. – Она положила руку на свой живот. – Моего ребенка.

– И моего, – тихо сказал Дамиан.

Айви кивнула.

– Да. Моего ребенка и твоего. Я позвонила Кей. Я попросила, чтобы она объяснила все это тебе. Но она сказала, что слишком поздно и что мы обо всем уже договорились. А потом…

– А потом, – сказал он, – ты узнала, что она умерла.

– Да.

– И ты ждала, что я позвоню тебе.

– Я думала, ты знаешь, что я беременна твоим ребенком, но Кей дала мне ясно понять – о том, что не она мать ребенка, ты знать не должен.

– А я так и не позвонил.

– Да. И я подумала, что ты просто убит горем, потеряв Кей. Ты ведь обожал ее, как она говорила. И я решила, что сама должна сделать первый шаг – сказать, что с ребенком все в порядке и…