Сине-серо-голубой с чёрными проплешинами подтаявший снег возле самого дома, там, куда попадает свет из окна.

Дальше темнота, чуть более густая внизу и синеющая вверху, там, где небо.

Жёлтый огонёк, горит неровно, словно живое пламя. Костёр – почему перемещается? Фонарик – отчего вздрагивает и колеблется? Странно…

Тряхнув головой, чтобы избавиться от этих непонятных чар, она вернулась в комнату, забралась под одеяло и сразу уснула.

23 марта 2186 года

«Дорогой дневник, сегодня мы уезжаем из Снигирей. Вроде бы дело раскрыто, никакого убийства не было. Ой, что это я? Убийство – это Олегу, а наше расследование вовсе даже о том, как удачно были облагодетельствованы Снигирёвы их богатой тётушкой. И как теперь Вадиму выкручиваться из этой ситуации? Зря я, наверное, из-за него переживаю. Большой мальчик, справится. Ну, или не справится, это уже зависит от него. Правда, у меня есть ощущение. что всё не так просто с этим поместьем. В самом деле, не все семь отказов можно так просто объяснить случайностью! Кстати, семь… а мы ведь обсудили только шесть, кто же там седьмой-то? О, зовут завтракать. Едем домой, дорогой дневник, и продолжим разбираться с людьми, нелюдьми и обстоятельствами. И с убийством ведь тоже не всё так просто, уверена».

– Иду-иду! – откликнулась она на громкий голос Андрея, уже стоящего в дверях и нетерпеливо притоптывающего ногой.

Убрала дневник в сумку, тщательно застегнула, подумала мельком, что так и не узнала у Гая, как он ехал сюда – его ведь не было видно ни в поезде, ни в экипаже! И как он будет добираться обратно?

И застыла, сообразив, что не расспросила домового насчёт выпихивания трупа из окна, да и вообще об обстоятельствах смерти Стеллы. Это ведь всё в доме происходило, так почему он молчит?

Тряхнула головой, мол, успею ещё! И пошла завтракать.

Возможность уехать из Снигирей в ближайшее время чрезвычайно приободрила гостей.

К завтраку спустились все, даже Корнелий, с невиданной красоты лицом, больше похожим на подушку. Наталья Петровна посмотрела на него с сомнением, покачала головой и долго над чем-то колдовала у плиты. Потом принесла художнику персональный стакан с желтовато-бурой смесью самого подозрительного вида, сунула в руки и сказала сурово:

– Пей!

Тот заглянул в стакан с сомнением, зажмурился и заглотнул одним духом. Лицо его побелело, покраснело, щёки надулись, а глаза выпучились. Несколько секунд Корнелий сидел недвижимо, все завтракающие оставили в покое свои яичницы и сырники, и с тревогой за ним наблюдали.

Наконец Васильев отмер и сказал:

– Бр-р-р! Спасибо, Наташенька, спасительница! А мяса жареного нет?

Экономка захлопотала у плиты, оживившийся Вадим тоже попросил мяса, а за ним и остальные, так что завтрак стал плавно перетекать в подобие обеда.

За этим всех и застал приехавший старший инспектор. Увидев Коваля, гости поскучнели и уткнулись в тарелки – видимо, никому не хотелось вспоминать, что два дня назад здесь, в этом доме, убили молодую и красивую женщину, собиравшуюся с ними вместе праздновать равноденствие. Инспектор нашёл глазами Елену и кивнул ей. Она одним глотком допила кофе и выбралась из-за стола.

– Пойдём, прогуляемся, – предложил Коваль.

Оказывается, на улице вовсю наступила весна.

Птицы орали, как сумасшедшие, сияло голубое прозрачное небо, какое бывает только весной, снег отступил, оставив почерневшие языки только там, где залегала глубокая тень… Лена глубоко вдохнула и зажмурилась, подставляя лицо солнечным лучам.

– Рассказывай, – предложила она.

Коваль хмыкнул.

– Ну, хорошо… Значит, для начала о Марковых: мальчик – сын Аллы от первого брака. Владимир его усыновил, но заниматься им не считает нужным.

– Понятно.

– Он всё ещё судится с пациентом, вернее, пациенткой, из-за «неправильного лечения», извини, вникать в подробности я не стал. Сюда приехал, в первую очередь, из-за Левинсона, надеялся если не уломать того взять на себя ведение дела, то хотя бы проконсультироваться.

– А Левинсон, разумеется, отказал.

– Разумеется. Поскольку у Маркова основная стихия вода, а магии жизни кот наплакал, он занимается не беременностями и родами, а патологиями. Мои коллеги подняли и изучили историю болезни, так вот, лечение и в самом деле было назначено неверное, и любая медицинская экспертиза это подтвердит.

– Ясно. Алла работает?

– Да, его помощницей. Мальчик учится в лицее, приезжает домой только на каникулы и праздники.

– Ясно, – повторила Лена, потёрла лицо ладонями и посмотрела на инспектора. – Олег, я ж вижу, что тебя прямо распирает от новостей. Что показало вскрытие?

– Смерть от естественных причин! – торжественно ответил Коваль.

– Что?!

– Оторвавшийся тромб. Умерла меньше, чем за минуту.

– С ума сойти… То есть, удар по голове и выбрасывание из окна были… – она поискала слова, – Просто для красоты? Типа бантика на подарочной коробке?

– С ударами так. Первый – недельной давности. Шла по улице, поскользнулась, упала. Мы проверили – Стелла обращалась в ближайший травмопункт, они обнаружили только небольшой ушиб. Сотрясения не было. От платного моментального заживления госпожа Гогнадзе отказалась, сказала, пройдёт само.

– И что, в этом травмопункте её так хорошо запомнили?

– Представь себе! Просто она показалась врачу похожей на его первую любовь, вот и зафиксировалась в памяти.

– Ну, предположим. А второй? – Лена прикрыла глаза, вспоминая. – Когда мы ужинали все вместе в день приезда, никаких синяков, ссадин и кровоподтёков у неё не было.

– Замазала? – предположил инспектор. – Вы, женщины, и не такое можете спрятать…

– Слушай, эта красота светилась у неё на лбу! Ближе к линии роста волос, но такое чёлкой не завесишь и тональным кремом не замаскируешь! И ведь соответствующего амулета у неё с собой ведь не было?

– Не было. Васильев утверждает, что она опять-таки поскользнулась в ванной вечером, после ужина. То есть, где-то между тем моментом, когда все пошли спать и моментом смерти. Кстати, травма головы могла спровоцировать тромб к тому, чтобы он оторвался и начал путешествие…

– Угу… – Елена напряжённо думала. – Ладно, предположим, что удар о землю пришёлся на то же место, растревожил ранку, и какое-то количество крови вытекло. От момента смерти прошло совсем мало времени, несколько секунд, поэтому слабо, но она текла. Но объясни мне, из окна-то её зачем выкинули?

– Могу предположить, что смерть застала Гогнадзе в ванной комнате. Твой агент ведь слышал. что она там закрылась для разговора? Ну вот. Отрыв тромба и мгновенная смерть. Кто-то вошёл туда следом за ней, нашёл тело, испугался, перетащил в пустующую спальню и… отправил в краткий полёт.