* * *

Ну и наши «фразы дня».

– Оля, пожалуйста, хватит ржать в кадре. А то мы последние полчаса для «Корзин-тв» снимаем рыдалити-шоу!

…

– Юля, Юля, – жалуюсь я продюсеру. – Мной на этой плантации весь день безжалостно рабовладели!

…

– Нет, это никуда не годится. Уровень: «Реутов-де-Жанейро».

…

– Боже, ну как же красиво! А память на телефоне закончилась. Придется запомнить все в себя!

Столько впечатлений пришлось в себя запомнить, что Вьетнам теперь всегда со мной.

На даче без разрешения хозяев растет трава. Надо косить. Но мы с мужем оба заняты рабочими проектами и косим от покоса.

Соседи намекают на нашу недобросовестность. Мол, наши дикие постаревшие одуваны, одурев от свободы, подхваченные вольным ветерком, самовольно облетая седыми шапками, летят прямо на покошенные участки соседей и селятся на их ровных, причесанных грядках. А это – садоводческое преступление. Потому что получается, что соседи исступленно косят, а мы лишь щедро делимся сорняками, обнуляя их труд. И им обидно.

Откровенно говоря, постоянное стрекотание их газонокосилки – одна из причин, почему я не люблю дачу. Они косят ВСЕГДА, и после выходных на даче, даже уезжая в город, я продолжаю мучиться. Угадайте, в каком ухе у меня потом жужжит? Не угадали. У меня жужжит в обоих ухах.

Вторая причина нелюбви к даче заключается в том, что вместо душа там – ржавая бочка с краником, вмонтированным в дно, стоящая на крыше сарая. Бочка наполняется водой из колодца и нагревается от солнца. Если есть солнце – мойся в нерегулируемо теплой воде. Если нет – ори от холода, но мойся.

Соседи мельтешат за рабицей, действуют на нервы. Мол, скоро у вас покос?

Я переживаю.

Но делать нечего. Надо либо косить самим (еще чего!), либо найти того, кто покосит участок.

Я иду в ближайшую деревню. Она рядом. Перешел через железнодорожные пути – и вот.

Прямо на станции в раскидистых зарослях жимолости (а может, и не жимолости, просто слово такое… раскидистое) на перевернутых деревянных ящиках сидят три женщины и весело пьют водку. Я слышу, как они взрываются смехом через каждые две минуты. Наверно, пить водку среди бела дня – очень веселое занятие. Надо как-то попробовать.

Я подхожу к ним. Одна суетливо схватила четвертинку и стыдливо сунула ее за спину. На столе остался натюрморт из рюмок и надкусанных огурцов. Вторая, совестливо и виновато нахохлившись, смотрела на меня снизу вверх. А третья отобрала у первой четвертинку и гордо водрузила ее обратно на стол. Такой непокорный деревенский бунтарь. Я в ней как-то сразу почувствовала лидера.

– Девочки, подскажите, к кому мне обратиться: хочу нанять косаря, участок покосить?

– Сколько? – спрашивает бунтующая барышня, демонстрируя первые признаки алкогольного обморожения. В своей несвежей желтой кофте, джинсовом комбинезоне и круглых очках, она очень напоминала… миньона.

– Шесть, – отвечаю я.

– Что шесть? – оживляется миньон.

– Соток.

– А, – разочаровался миньон. – А денег сколько?

– Денег – три. Косаря.

– Так сколько вам нужно косарей? – запутался миньон.

– Мне нужен один косарь, который за три косаря покосит шесть соток.

Все трое оживились и стали звонить своим мужьям. Заработков в деревне нет, поэтому такое предложение – лакомый кусок.

Я деликатно отхожу, чтобы не подслушивать разговоры. Стою на платформе, жду и думаю о том, какие у них мужья.

У меня в Москве целая куча умнейших, красивейших, достойнейших подруг засыпает в холодных постелях, а тут, в захолустье, девчата легко находят спутников жизни. Заметьте, мужья есть у всех троих! Как так-то?

– Муж сказал посмотреть участок, – печально сообщила мне главная. Ей не хотелось оставлять застолье и переться смотреть чужую дачу бездельницы москвички, но муж сказал…

Спустя минуту мы идем на мой участок. Я не могу придумать, о чем говорить с ней по пути. Узнала, что ее зовут Тамара. Сообщила, что меня зовут Оля, хотя меня никто не спрашивал.

– Что отмечаете, Том? Праздник какой? – вежливо болтаю я, намекая на их банкет.

– Нет. Просто, – хмуро и подозрительно отвечает она, мол, а тебе-то что, окончательно лишая меня возможности продолжить беседу.

Идем молча. На моем участке Тамара ходит с повелительно-хозяйским выражением лица, и непонятно, кто из нас заказчик.

– Здесь тоже косить? – кивает она на смородину.

– Ну, смородину оставить, конечно. И деревья. И дом. – Я представляю ее мужа в угаре покоса, сметающим все на своем пути…

– Ясно. – Тамара набирает номер мужа.

– Геночка, я смотрю участок… Да… Нормальная хозяйка… Берешься?… А ты когда будешь косить? В четверг?..

И тут, как в фильмах, на мгновение случилась звенящая тишина. Замолкли птички в лесу, застыли дети в игре, все соседи, словно по команде, обернулись в нашу сторону, на крыльцо вышел мой муж с нашей проснувшейся розовощекой дочкой…

И гордая жена, отвечая на вопрос ее мужа о высоте травы, громко (на все дачи) и уверенно, чеканя каждую букву, произнесла:

– В ЧЕТВЕРГ, ГЕНА, ТЕБЕ ПО Х…Й БУДЕТ!