Нет, это была не нежить. Страшное косматое чудовище, одновременно человек и монстр с сизо-чёрной кожей, вытянуло к нам окровавленные руки с длинными загнутыми когтями и испустило хриплый глухой рёв. Яна зарычала в ответ, но Агей растерянно глянул в чёрные блестящие глаза жуткого существа и неуверенно позвал:

— Нечай?

Монстр рыкнул ещё раз, уже не так громко, но угрожающе, и двинулся к нам с явным намереньем всех сожрать.

— Нечай! — крик, полный боли и отчаянья, заставил чудовище остановиться и обвести нас троих безумным взглядом. Искра сознания промелькнула в его глазах, монстр глянул на тело бабы Раи, на свои руки в крови, на Агея и завыл. Мне послышалось: «Убью!» Но он ревел другое слово:

— Убей! Убе-ей!

Агей помотал головой, упрямо, безнадёжно, но схватился за обломок метлы, вырвал его из окоченевших рук бабы Раи и медленно переложил из ладони в ладонь. Красивое индейское лицо исказилось судорогой решительного отчаянья. Агей раздул ноздри и рявкнул:

— Ну?!

Чудовище, в которое превратился предводитель оборотней, рванулось к нему. Агей замахнулся и одним мощным ударом вогнал обломок древка в левую сторону груди волколака. От вопля монстра задребезжали стёкла в окнах. Нечай рухнул на пол, корчась в судорогах агонии, пытаясь вырвать обломок из рёбер. Потом оскалился в жуткой улыбке, затихая, и Агей тихо сказал:

— Мне жаль…

Волколак закашлялся и прохрипел:

— Жизнь познавший не страшится смерти.

Яна вздохнула со всхлипом, обращаясь в человека. Агей опустился на пол, склонив голову. Нечай дёрнулся в последний раз и затих.

Молчание длилось недолго. Яна опомнилась первой. Она подошла к мёртвому чудовищу, аккуратно сняла с его груди амулет на цепочке. Блеснул холодной искрой темно-бордовый камень, оправленный серебром, и лёг в безвольную ладонь Агея. Парень вздрогнул, подняв глаза, покачал головой:

— Нет. Я не достоин!

Она, не слушая, опустилась перед ним на одно колено:

— Присягаю на верность, обязуюсь послушанием и жизнью.

Агей сердито глянул на неё:

— Предводителя выбирает совет оборотней, а не ты!

— Посмотри вокруг! — воскликнула Яна. — Разве сейчас время созывать совет? Главный погиб, а лучше тебя я пока никого не вижу!

Помедлив, Агей со вздохом одел цепочку на шею и спрятал под рубашку. Я, наконец, смогла пошевелиться. Вытерла испарину с лица и спросила чужим тонким голосом:

— Что… что это было?

— Нечай, — ответил Агей, не глядя на меня. — Его убила нежить.

Не понимая, я перевела взгляд на Яну. Та объяснила:

— Когда оборотня убивают, он становится упырем. У него больше нет чувств и эмоций, только желание убивать! Пить кровь, есть плоть. Он намного опаснее нежити…

— Нежить взяла город числом, — перебил её Агей. — И неожиданностью! А упыри, тем более, бывшие волки, способны мыслить и хитрить!

— Свита Нечая! — вскинулась Яна.

— Надо их найти!

Решимость на лице Агея вызвала у меня холодные мурашки по всему телу. А он обернулся ко мне, взял за плечи и тихо, но чётко сказал:

— Убить упыря можно лишь двумя способами: отрубить голову или вонзить в сердце деревянный кол. Поняла?

Я судорожно кивнула. О чём он?

— Деревяшка войдёт в тело, как в масло! Главное, не промахнуться! И не медлить! Поняла?

Я снова кивнула, начиная трястись.

— Если вдруг… Если я или Яна… В общем, помни, что в таком состоянии мы уже мертвы, и ты только спасёшь наши души. Обещаешь?

Озноб пробрал меня при одной мысли, что, возможно, мне придётся убить одного из них, а может, и обоих. Если они не справятся с обращёнными в упырей волками… И только в этот момент я почувствовала, насколько серьёзна ситуация, в которую попала. Мы все можем умереть сегодня. Все! А я даже не знаю, какая на ощупь его кожа.

Мои руки сами собой обхватили его шею, скользнув в гриву жёстких волос, я подтянулась на цыпочках к его лицу и приникла губами к его губам, прерывая уже начатую фразу. Агей слегка обалдел, застыв столбом, а потом порывисто обнял меня. Его губы сомкнулись на моих, лаская и покусывая, по телу пробежала дрожь, и я ещё сильнее прижалась к нему, наслаждаясь моментом чистого вожделения. Без всяких там далеко идущих намерений.

И да. Его кожа была шерстистой, плюшевой и тёплой…

Прервала нас Яна, которой, видно, надоело смотреть на «телячьи нежности»:

— Увидитесь ещё, во славу Волоха! Пошли, Агей, покончим с упырями, а там, может, управа объявится!

Он смутился, отпуская меня, буркнул:

— Вот вечно мне всю малину портят!

Меня же одолел нервный смех. Вовремя я со своими поцелуями! Вокруг нас трупы в кровавых лужах, никакой помощи, Дала куда-то подевалась, Света в прострации на стульчике… А я тут думаю про эротику! Надо про оружие думать! Чем мне сердце упырям протыкать?

Практический вопрос заставил меня оглядеться. В холле в углу, скрытые стопками пыльных журналов и старинными вазами, стояли лопаты, грабли, вилы. А между ними топор! Вот чем можно снести голову чудовищу! Я с трудом выдернула его за топорище из кучи садовых инструментов и протянула Агею. Волк взял его в ладонь, легко, словно пластмассовый, перебросил из руки в руку, играючи, и исподлобья взглянул на меня с кривой улыбкой:

— Охота — моё любимое занятие!

Потом подошёл ко мне вплотную, его ладонь скользнула по моей щеке в волосы, он притянул меня к себе, властно, страстно, и сказал:

— Жди меня здесь. Я вернусь за тобой и тогда…

— Что тогда?! — интересно, он уже считает меня добычей?

— Не отвертишься, будешь моей, — шепнул он. Я хотела сказать что-нибудь колкое, но внезапно передумала. Вспомнила Нечая. И ответила тихо:

— Смерть познавший не страшится жизни!

Короткий смешок был мне ответом. И они ушли. А я осталась одна, со Светой и со своими растрепанными чувствами.

Оставаться в помещении рядом с мёртвыми мне не хотелось. К тому же я всё ещё была безоружна. Как сказал Агей? Деревянные колья. Надо найти хоть какие деревяшки, заточить их и ждать.

На улице было тихо. Можно было, конечно, послать мысленную ласточку проверить на присутствие нежити или упырей, но я откровенно побоялась. А вдруг не смогу вернуться? Что тогда случится со Светой? Поэтому я, понадеявшись на слух, накрыла спящую девушку кусками картона, замаскировала тряпьём и двинулась в сторону столовой.

Сердце стучало в груди, как взбесившаяся белка в клетке. Я старательно не смотрела по сторонам, но взгляд искал помимо моей воли мёртвых, особенно тех, с кем я успела познакомиться. Несколько обезображенных тел валялись по углам столовой, под стульями, и в одном я узнала Нестора, дальнего кузена Жанны. Узнала по светлым кудрям, теперь заляпанным кровью. Желудок снова подпрыгнул в животе, но он был пуст, поэтому я взяла верх над физиологией и прошла на кухню.