Неужели я — покорный кусок мяса?!

Ярость оказалась сильнее наваждения. Рвануться из рук вампира я не смогла, но отчаянно завизжала, вкладывая в вопль всю ненависть к проклятым кровососам.

Вампир от неожиданности едва меня не отпустил.

Потом поднял, с силой швырнул о скамейку и снова приник к вене, жадно глотая кровь..

Закричала женщина. Ей вторил сочный мужской мат.

Потом крик: «Стоять, милиция!»

Перед глазами все плыло, а собственное тело казалось холодным, как лед.

Весь мир был далеко-далеко, голоса то отдалялись, то приближались…

«Стреля-я-яй! Уйдет же, м…!»

И темнота…

В палате было прохладно.

Я вытянулась под одеялом, с трудом удерживаясь от желания укрыться под ним с головой. А рядом, на нелепом тонком стульчике, пристроилась госпожа Громова. В углу истуканом застыл Стэн.

— Алевтина, вы повели себя до крайности безалаберно! — негромким спокойным голосом выговаривала она. — Разумеется, в вашем возрасте некоторые глупости простительны, однако вы уже не впервые поступаете чрезвычайно опрометчиво.

— Но он же меня зачаровал! — возмутилась я и пригнула голову под неодобрительным взглядом куратора.

— Разумеется, — согласилась она. — Однако первоначально воздействие было не настолько сильным, чтобы лишить вас свободы воли. Следовательно, у вас имелись различные варианты действий…

— Какие? — буркнула я, пряча глаза.

Можно подумать, мне и так мало досталось! А теперь еще этот разнос!

— Различные, — повторила она сухо и чуть склонила голову. — Вы могли сообщить в милицию о настоятельных попытках вампира встретиться с вами. Либо отпроситься с работы пораньше, чтобы не встречаться с вампиром. Либо предложить ему пообщаться с вами в моем присутствии. В конце концов, могли бы попросить Стэна проводить вас до дома!

Я прикусила губу и посмотрела на секретаря, который стоял с совершенно непроницаемым лицом.

— Но я же не знала, что все так будет! — в отчаянии воскликнула я и закашлялась.

Горло все еще саднило, хотя медицина этого мира оказалась на высоте. Всего через два дня на память о той истории с вампиром у меня остался лишь едва различимый шрам на шее и легкая слабость.

— Вы должны были и могли понимать последствия своих действий, — отрезала госпожа Громова, подавая мне стакан с водой.

Я насупилась и отпила воды. Ну вот, еще и понятие дееспособности цитирует.

— Но все ведь хорошо! — предприняла последнюю попытку я.

— Исключительно по воле случая, — парировала госпожа Громова. — Вследствие предыдущего контакта с инкубом у вас выработался своеобразный иммунитет к воздействиям на разум. По мнению специалистов, лишь благодаря этому вы смогли закричать. Так что спасла вас счастливая случайность.

Я молчала. Конечно, она во всем права, но как же неприятно признавать эту правоту!

— Ладно, — неожиданно смягчилась она, — оставим эту неприятную тему. Думаю, вам следует переодеться. Стэнли, будьте добры, подайте Алевтине ее вещи.

— Меня уже выписывают?! — обрадовалась я.

— Разумеется, — кивнула она. — Вы практически оправились и более не нуждаетесь во врачебном надзоре. Мы привезли ваши вещи и поможем добраться домой.

— Спасибо! — просияла я, схватив протянутый молчаливым Стэном пакет.

Домой, наконец-то!

«Странно, — думала я, натягивая привычное повседневное платье. — Кажется, я уже совсем привыкла к этому миру!»

Слово «дом» для меня теперь означало не место, где я родилась и выросла, где остались мои родные и близкие, а маленькую комнатку в квартире госпожи Гадрки и господина Раргоша.

Я давно привыкла звать всех «господами» и больше не просыпалась ночью в слезах, когда мне снилась мама.

Неужели это смирение?! Неужели я сама признала, что больше никогда не вернусь в свой мир?

Но что тут можно сделать?..

По дороге мы молчали. Куратор просматривала какие-то бумаги, Стэн смотрел в окно, а я думала о том, как бы все сложилось, не попади я в логово к тому наглому ящеру. А ведь нелегкая могла занести меня сразу в логово к какому-нибудь вампиру или демону! Или я просто очутилась бы посреди дикого леса без оружия, продуктов, спичек и хоть самой примерной карты.

Если подумать, нынешняя ситуация не самая худшая, верно?..

— Алевтина, отдыхайте! — велела куратор на прощание, высадив меня рядом с домом. — По мнению врачей, сейчас вам следует хорошо питаться и больше спать.

— Да, госпожа Громова, — покорно согласилась я, хотя все во мне бунтовало.

Еще бы приказала кушать кашу и слушать маму!

— Извольте завтра быть на работе, — сухо сказала она, кивнула на прощание и захлопнула дверцу.

А я поплелась «домой»…

Утром я шлепала по лужам, ежась от всепроникающей сырости. Зима в Альвии была промозглой и противной, больше похожей на позднюю осень.

Дождь, ветер и слякоть навевали уныние. Хотелось остаться дома, сидеть под одеялом с книжкой, пить горячий чай с печеньем…

А приходилось тащиться на работу, проклиная дождь и слякоть.

— Алевтина? — удивленно произнес Стэн, с трудом удерживая одной рукой два десятка разномастных коробочек. Другой рукой он придерживал дверь, норовящую захлопнуться на ветру. — Вы рано сегодня.

— Да нет, как всегда, — наигранно легкомысленно откликнулась я, перешагивая через порог.

Стэн, уступая мне дорогу, едва не выронил свою ношу.

— Ой, давай помогу! — предложила я порывисто.

Он взглянул странно, но позволил избавить его от части груза.

До меня не сразу дошло, что я обратилась к нему на «ты». Извиниться? Или…

— Может, давай перейдем на «ты»? — предложила я, стараясь, чтобы прозвучало это непринужденно. Кажется, получалось не очень.

— Давай… — согласился он, с явным усилием опуская «те».

— А чем это ты занят? — Я попыталась стянуть обувь без помощи рук. Обувь сопротивлялась.

— Навожу порядок в своей коллекции, — ответил он и хмыкнул, когда я чертыхнулась, чуть не потеряв равновесие. — Давай я сначала отнесу часть, а ты пока подержи остальное.

— Давай! — согласилась я. С моих сапожек натекла солидная лужа, с пальто капало… Не идти же в таком виде по коврам!

Стэн вернулся вскоре, забрал у меня остальные коробки и жестом предложил следовать за ним.

Быстро скинув пальто и разувшись, я бросила зонт на подставку и поспешила следом.