пожалуйста. Или для этих целей тебе подходят только те, кто не станет бить в ответ?

— Его обязательно было призывать? — Ашша зыркнула на Къярта и, со скрежетом отодвинув стул, вышла из столовой.

— Райз, — в голосе Къярта звучали слабые нотки осуждения.

— Так для нее же будет лучше. Поверь.

Къярт не спорил. Этот день окончательно его измотал, и сейчас у него не было своего мнения, что для кого лучше, а что — нет.

— Не сидите допоздна.

Райз оставил свое кресло, хлопнул Къярта по плечу и направился к двери.

— Райз, — Къярт окликнул его, и когда тот обернулся, сказал: — Я верю.

Райз хмыкнул и скрылся.

Къярт перевел взгляд на Кару.

По своему обыкновению она хранила молчание; ее брови едва хмурились. Какие мысли обретались в ее голове? Кому на самом деле предназначались произнесенные Райзом слова? Только Ашше, или же он метил сразу в две цели, надеясь завоевать хотя бы толику доверия паладина?

Къярт опустил взгляд в свою тарелку. В разводах приятно горчащего на языке соуса лежало еще несколько кусков тушеного мяса, но аппетит совершенно пропал.

— Не буду больше досаждать своим присутствием, — он поднялся из-за стола. — Вся территория дома и прилегающих земель в твоем распоряжении. Только не уходи за их границы, пожалуйста. И ты бы поела, все же.

Помявшись, Къярт оставил ее одну. Конечно, он не ограничился одной только просьбой не покидать поместье Фелиса, но о его безмолвном приказе Кара могла узнать лишь в том случае, если попыталась бы непосредственно нарушить его. Вряд ли она собиралась это делать: она отлично знала, где начинается и заканчивается свобода призванных.

В комнате стояла духота. Ни осеннему, ни даже зимнему холоду было не под силу прорваться сквозь заслон из раскочегареных труб, огня в камине и раскаленной энергии внутри.

Плотно закрыв дверь — чтобы не впускать ноябрьскую стужу в дом — Къярт открыл нараспашку окно и набрал полную грудь морозного воздуха. На черном, как уголь, небе, рассыпалась мелкая звездная крупа.

Наслаждаясь студящими кожу порывами ветра, Къярт думал о том, что скорее всего Кара питает к нему еще большую неприязнь, чем у него вызывал Фелис. Сколько времени прошло, прежде чем его злость на некроманта улеглась? Случилось бы это так же скоро, если бы Фелис оставался жив?

Ледяной душ прогнал усталость и лезущие в голову без порядка, вне очереди, мысли. Каким бы ни был этот вечер, заканчивать его и отправляться на ночное судилище не хотелось. Вот бы обходиться без сна так же, как умертвия. Ни усталости, ни сна, ни кошмаров.

Къярт почти решился пойти к Райзу, который пока что еще не нуждался во сне, но тот опередил его.

— Къярт? — после короткого стука, из-за двери донесся его голос.

— Заходи.

Райз открыл дверь и застыл на пороге. На его предплечье висел сложенный вчетверо плед.

— Пойдем. У нас осталось еще одно незаконченное дело на сегодня. Только накинь что-нибудь. Не лето на улице.

— С эссенцией жизни внутри сложно замерзнуть.

— Ну как знаешь, — Райз пожал плечами.

Они спустились на первый этаж, и, выйдя в освещенную полнолунием ночь, направились к котловану за домом.

Кара сидела на предпоследней ступеньке внизу лестницы — там же, где когда-то предавался упадку духа и Къярт.

— Не сиди на камне, — Райз положил плед на ступеньку рядом с девушкой и, когда та не отреагировала, тихо позвал: — Кара?

Та застыла, пряча эмоции под каменной маской, но блестящие от слез, как от росы, скулы выдали ее с головой.

Райз вздохнул и, взяв Кару за плечи, бесцеремонно пересадил на плед; накинул на нее свою куртку и опустился на ступеньку рядом. Къярт сел от девушки с другой стороны.

— Тоже мне: отморожу уши маме назло, — Райз усмехнулся. — Тебе следует запретить ей вредить себе.

— Райз, — Къярт нахмурился.

— А что делать, если она решила вести себя, как капризный ребенок? Везет же мне: только с тобой разобрались, и вот снова здорово, — он взглянул на так и не шелохнувшуюся Кару. — Ты даже не представляешь, как мне пришлось изворачиваться, чтобы уговорить Къярта не лезть в петлю. Я обязательно когда-нибудь расскажу.

Райз запрокинул голову и посмотрел в небо.

— Мы не хотели ничего этого, — задумчиво протянул он. — Нас вообще не должно было здесь быть. В этом мире. Собственно, как и не должно было быть в живых. Мы с Къяртом родились в другом мире: в разных, не в одном. Там же погибли, выполняя каждый свое задание. А затем Фелис Истлен Енкарта призвал наши души и сказал, что мы должны уничтожить Орду. Идея принадлежала не ему, а некой «высшей силе», о которой мы до сих пор так ничего и не знаем. Но учитывая все, что произошло с нами за те полгода, что мы здесь, и то, что об этой «высшей силе» говорил не только Фелис, но и люди из мира, соседствующего с этим, того, который сейчас разоряет Орда — она действительно существует и у нее есть план, в котором мы должны сыграть свою роль. Знаю, знаю, звучит совершенно неправдоподобно, можешь даже не говорить.

Она и не собиралась. Уставившись в землю, Кара молчала, но Къярт, все это время следивший за ней, видел, как меняется ее взгляд.

— Ты можешь и дальше презирать нас и ненавидеть, — продолжил Райз. — Но легче тебе от этого не станет. И знаешь, — он улыбнулся, — на твоем месте я бы все же вычеркнул Къярта из списка злодеев. Он законченный добряк и к тому же пацифист. Пацифист настолько, что порой это начинает смахивать на идиотизм — ты это и сама скоро поймешь. Имей ввиду: вынудив убить тебя, ты нанесла ему неизгладимую душевную травму. Я — мастер в толковании его постных мин, так что можешь поверить мне на слово.

И снова ответом ему была тишина.

Къярт не знал, что добавить, и нужно ли, или уже достаточно того, что он просто здесь сидит.

— Помнишь, на благотворительном балу, устроенном Братством в Руфероне, я сказал, что знаю истории более мрачные, чем твоя? В тот раз я имел в виду истории наших с Къяртом прошлых жизней. Мы расскажем их тебе, когда ты захочешь услышать. А пока что вот немного того, что тебе следует знать уже сейчас.

Райз наклонился, подобрал с земли небольшой камень и с силой постучал им по ступеньке, будто проверяя на прочность, после чего продемонстрировал его Каре. Та посмотрела на камень.

Райз положил его на ладонь и сжал кулак. Камень хрустнул, и