— Мы с лордом Вэнионом были вон там, — ответилХалэд, указывая на дальнюю сторону тропинки. — Нам было сказано сидетьтихо и смотреть. Мы видели, как вы поднялись на утес. Зачем ты спрыгнул собрыва, Телэн?

— Я не хочу об этом говорить.

Спархок словно не замечал своих друзей. В руках он держалзолотую шкатулку. Он ощущал внутри присутствие Беллиома, и, как всегда, каменьне был ни дружелюбен, ни враждебен.

Флейта не сводила глаз со Спархока.

— Ты не собираешься открыть шкатулку, Анакха?

— Зачем? Сейчас мне Беллиом не нужен.

— Разве ты не хочешь увидеть его снова?

— Я знаю, как он выглядит.

— Он зовет тебя.

— Да, но я его не слушаю. Всякий раз, когда я вынимаюего, все осложняется, так что я не стану этого делать до тех пор, пока не будетиного выхода. — Он повертел шкатулку в руках, разглядывая работу Кьюрика:сделано на совесть, хотя шкатулка ничем не украшена. Шкатулка как шкатулка, ато, что она сделана из золота, ничего не меняет.

— Как мне ее открыть — я имею в виду, когда мнепонадобится ее открыть? Здесь нет замка.

— Просто коснись крышки одним из колец. — Флейтаследила за ним все так же пристально.

— Которым?

— Лучше своим собственным. Его она знает лучше, чемкольцо Эланы. Ты уверен, что не чувствуешь этакой…

— О чем ты?

— У тебя не чешутся руки коснуться Беллиома?

— Это можно стерпеть.

— Теперь я понимаю, почему мои родственники так боятсятебя. Ты совершенно не такой, как все люди.

— Все мы на свой лад не такие. Что теперь?

— Мы можем вернуться на корабль.

— Ты можешь передать зов матросам?

— Да.

— Почему бы тебе не попросить их переплыть залив иподобрать нас на этом берегу? Тогда нам не придется ехать обратно в Джорсан, имы избежим случайной встречи с пособниками Ребала. Кто-нибудь из них мог ужепротрезветь настолько, чтобы разглядеть, что мы не эдомцы.

— Ты в странном настроении, Спархок.

— Честно говоря, я слегка недоволен тобой.

— Что же я такого сделала?

— Мне не хочется говорить об этом.

— Ты больше не любишь меня? — Ее нижняя губазадрожала.

— Люблю, конечно, но все равно сейчас на тебя сержусь.Знаешь, те, кого мы любим, иногда нас злят.

— Прости меня, — проговорила она сокрушеннымголоском.

— Ладно, оставим это. Мы готовы? Можно садиться наконей и ехать?

— Одну минутку, — сказала Флейта, видимо припомнивчто-то. Ее глаза сузились и зловеще заблестели. — Ты! — Она ткнулапальцем в Телэна. — Поди сюда!

Телэн вздохнул, но подчинился.

— Что это ты вздумал выкинуть?

— Ну… я боялся, что ты упадешь.

— Именно я и не упала бы, тупица! Чтоб больше никогдане смел вытворять такое!

Телэну следовало бы проявить послушание — так было прощевсего, и так он избежал бы дальнейших упреков. Однако он покачал головой.

— Нет, Флейта, боюсь, что так не пойдет. Я все равнопрыгну, если мне покажется, что тебе грозит опасность. — Телэн скорчилгримасу. — Не то чтобы я действовал по своей воле. Я не хочу, чтобы тырешила, будто я уж совсем выжил из ума. Просто я ничего не могу с собойподелать. Всякий раз, когда ты проделываешь такое, я бросаюсь вперед, даже неуспев задуматься, что к чему. Если хочешь, чтобы я остался в живых, неустраивай ничего подобного у меня на глазах, потому что я все равно всякий разбуду пытаться удержать тебя — как бы глупо это ни выглядело.

— Почему? — напряженно спросила она. Телэн пожалплечами.

— Наверное потому, что я люблю тебя. Флейта взвизгнулаот восторга и повисла у него на шее.

— Он такой милый мальчик! — объявила она, покрываяего лицо поцелуями.

Они проехали не больше мили, когда Келтэн вдруг резко осадилконя и грязно выругался.

— Келтэн! — рявкнул Вэнион. — Здесь дамы!

— Оглянитесь назад, мой лорд, — ответилсветловолосый пандионец.

Чернильно-черная зловещая туча ползла над самой землей,точно огромный слизняк.

Вэнион тоже выругался и потянулся к мечу.

— Это бессмысленно, мой лорд, — сказал емуСпархок. Он сунул руку под тунику и вытащил блестящую шкатулку. — А вотэто, быть может, сработает. — Он стукнул ободком кольца по крышке.

И ничего не произошло.

— Ты должен приказать ей открыться, Спархок, —подсказала Флейта.

— Откройся! — велел Спархок, снова прикоснувшиськольцом к шкатулке.

Крышка отскочила, и Спархок увидел покоящийся внутриБеллиом. Вечная и совершенная Сапфирная Роза сияла неизменной голубизной.Однако когда Спархок протянул руку и достал Беллиом, он ощутил в нем страннуюобиду.

— Мы оба знаем, кто мы такие, — сказал он камню иего недоброжелательным обитателям. — Я не намерен говорить с тобойпо-тролличьи, потому что знаю, что ты поймешь меня на любом языке. Я хочу,чтобы ты прекратил эти глупости с тучей — и сделал это прямо сейчас! Когда яснова обернусь, вашему славному клочку тьмы лучше исчезнуть бесследно. Мненаплевать, как вы это сделаете, но уберите эту тучу!

Сапфирная Роза в его руке вдруг раскалилась и, казалось,начала корчиться под его пальцами. Алые, оранжевые, зеленые, пурпурные блики,перемежаясь с белыми полосками, побежали по лазурным лепесткам Беллиома — этоТролли-Боги, заключенные в камне, пытались сопротивляться. Беллиому, однако,удалось как-то овладеть ими, и уродливые блики постепенно погасли, а каменьзасиял еще ярче.

А затем резкий яростный рывок — и рука Спархока онемела доплеча.

— Вот так-то лучше! — воскликнул Келтэн и вдруграсхохотался.

Спархок обернулся в седле и увидел, что туча исчезла.

— Что произошло?

— Она задергалась, точно свежепойманный угорь, —Келтэн вновь рассмеялся, — а потом разлетелась на мелкие кусочки! Что тысотворил, Спархок? Я не слышал, что ты сказал.