– Что ж это за зверушка такая, а?.. – повернулся Патрикей к «учителю», пробуя пальцем остроту целого клыка. – Где такая водится? Лев, а?..

– Да, похоже, не лев… – со скрипом протянул к себе по столешнице череп тот. – Великоват… Да и не бывает у львов таких клыков… Тигр? Я бы сказал даже, что это саблезубый тигр…

– Да ну! – встрял Купидончик. – Они же давно передохли все! Я читал…

– Ты читал? – изумился старик, выпялив на вора бесцветные глазки. – Да ты ж ничего, кроме журнальчиков срамных, не читаешь!

– Ну по ящику видел… – смутился лысо-кудрявый. – Кино такое было про разных зверей старинных…

– Ты меня поражаешь, Купа! Познавательные передачи смотришь. Глядишь, и думать начнешь на старости лет!

– Да кончай ты, Патрикей… – совсем смутился авторитет.

– Действительно, – поддержал его «учитель». – Такие звери вымерли тысяч сорок лет назад, а череп-то совсем свежий… – В доказательство он подковырнул ногтем остаток скукожившегося сухожилия. – Даже в мерзлоте он так бы не сохранился. Такой черепок миллион баксов стоит. Или больше… Я, конечно, не специалист…

– Знаем, в чем ты специалист! Давай, Шило, колись, где взял зверюгу.

Влад улыбнулся.

– Где взял, там еще есть и не только черепа… Там такие живыми бегают.

– Да трепет он! – подскочил Купидон и завопил, брызжа слюной: – Тот хер ученый по телеку так прямо и сказал, что тигры эти подохли, когда люди еще по деревьям прыгали! Я своими ушами слышал…

– Сядь! – стукнул сухим кулачком по столу Патрикей.

– Да фуфло это! – не унимался кучерявый. – Пластмассовая фигня! Он вам очки вкручивает, а вы и уши развесили, лохи старые! У меня кореш был на зоне, так он из простого хлебного мякиша за десять минут такой ствол вылепить мог – от настоящего не отличишь! Раз дело было…

– Заткнись!.. – прорычал «председатель», нехорошо сверкая глазками: он явно обиделся на «лоха».

Флегматичный Конь протянул длиннющую руку и легко усадил продолжающего кипятиться вполголоса Купидона на его место, слегка приобняв за плечи для верности. Тот сразу принялся что-то бурно втолковывать ему на ухо, приподнявшись в кресле, чтобы дотянуться.

– И чего скажешь? – вопрос снова был обращен к «ответчику».

Тот пожал плечами.

– Нет. Не подделка, – вставил слово «учитель», все это время придирчиво изучавший череп, вертя его так и эдак. – А если и подделка, то просто фантастическая по достоверности…

– Ладно, ладно… – с досадой оборвал его Патрикей. – Потом… Это все? – спросил он Владислава. – Негусто…

– Почему все?

Самохвалов нагнулся к сумке и принялся выгружать на стол тяжелые грязно-серые «рогожные» мешочки.

Когда число мешочков перевалило за десяток, Конь, уже без команды, придвинул один к себе и ткнул узким лезвием ножа-выкидухи, появившегося в его корявых татуированных пальцах будто бы ниоткуда. Из прорехи на полированную столешницу с шорохом и дробным перестуком хлынул тускло-желтый поток…

В комнате повисла звенящая тишина, нарушаемая только тяжелыми шлепками выкладываемых и выкладываемых из бездонной сумки мешочков…

* * *

– В общем, так…

Местные и кавказские авторитеты сидели друг против друга за широким столом, мирно сложив перед собой руки. Одень этих разных по виду и возрасту людей в представительские фраки, поставь в центре стола букетик флажков – и сошло бы за переговоры представителей каких-нибудь не самых завалящих держав. Хотя одеты многие из них и так были гораздо круче, чем послы и дипломаты, а из флажков подошел бы разве что «Веселый Роджер»… Но представляемые ими организации имели статус помощнее иных вполне официальных государств…

– В общем, так… – заявил Патрикей, когда молчание стало тягостным. – Все тут знают, что некие люди нарушили договор и сунули нос не в свои дела…

– Верно… – осторожно заметил седой толстый горец, нервно постукивая по столу пальцами, унизанными перстнями.

– Но мы подумали и берем этих людей под свою защиту.

– Как это?

– Обычно, – пожал плечами курчавый Купидон. – Крышу им даем, да и все…

– Помолчи! – бросил через плечо старик. – Но он, вообще-то, прав.

Кавказцы возмущенно переглянулись.

– Но так дела не делают! Ваши убили четверых наших!..

– А ваши – одного, который был под нашей крышей. И еще двоих едва не пришили…

– Войны хочешь? – оскалился седой, поняв, что на все его упреки найдутся взвешенные контрдоводы.

– Зачем? – удивился Патрикей. – Наоборот, откуп даю…

Он нагнулся под стол и достал оттуда плоский серебристый кейс. Мгновение – и чемоданчик легко скользнул к кавказцам, остановившись прямо перед ними.

– Там полтора лимона. Баксов, конечно…

– Но мои люди…

– Четыреста штук за них, лимон отступного и стоха так – на всякий случай.

– Щедрый ты, Патрикей…

– Да уж, крохобором никогда не был… И в дела ваши никто больше не полезет – договор не нарушим. Все?

– А как же закон гор?

– По законам гор в своих горах будешь жить, – отрезал старый вор. – А здесь – по людским законам. Верно я говорю? – обратился он к приглашенным на встречу авторитетам, тут же одобрительно зашумевшим.

– Правильно… Все по понятиям… Бери бабло, Аслан, и успокойся… Тут наши законы…

Седой Аслан придавил ладонью плечо готового подскочить Анвара, мазнул внимательным взглядом по лицам воров и масляно улыбнулся:

– Понял, понял… Доку, забери деньги.

Сумрачный боевик сгреб со стола кейс.

– Ладно. Ссориться нам не стоит. Понятия мы тоже уважаем, если наши уважают…

– А раз проблем нет, то и делу конец! – подытожил Патрикей. – Не побрезгуйте отведать, чем Бог послал…

Но «делегация» кавказцев от угощения вежливо отказалась, откланялась и удалилась, бросая на веселых хозяев взгляды, которые можно было истолковать как угодно…

Наджибулло долго лежал в темноте с открытыми глазами, напряженно вслушиваясь в многоголосый храп, сонное бормотание, стоны и надсадный кашель, то и дело доносящийся отовсюду. Барак, конечно, был оборудован добротно, но выходцы с далекого юга, которые составляли большинство его обитателей, очень страдали от местного сурового климата и беспрестанно болели. Не добавляли здоровья и промозглые сквозняки…

Убедившись, что все крепко спят, Наджиб соскользнул с верхних нар и пробрался по узкому проходу к выходу. Дверь, как он и ожидал, оказалась не заперта. После недавно случившегося на четвертом объекте пожара, повлекшего немалые жертвы, охране строго-настрого запретили запирать жилые помещения снаружи. Он чуть-чуть приоткрыл дверь, даже не скрипнувшую на заранее хорошо смазанных шарнирах, и просочился наружу.