— Конте что-то знает о тебе, — вырвалось у меня. — Я не знаю что, но насчёт Джейме он поверил тебе безоговорочно.

По лицу Тени скользнуло странное выражение.

— И всё же Конте не убил своего отца, — глухо сказал он. — Кажется, я начинаю его понимать.

— После того как сам ты не убил Венде? — тихо спросила я.

— И это тоже сыграло роль. — Тень выпрямился. — Ты получишь свободу только после коронации. Причины, уверен, тебе объяснять не надо.

— Боишься, что я сорву церемонию на пару с Конте?

— И бежать я тебе тоже не советую. Будут последствия.

— Выпорешь? — съязвила я.

Ответом мне был очень холодный и очень спокойный взгляд. Вот только я от него захлебнулась: боли там было столько, что хватило бы на весь дворец.

— Тень… — прошептала я.

— Иногда я закрываю глаза и представляю, каково бы это было — взять тебя в свой сон и вонзить кинжал в твоё сердце в высший момент страсти, — произнёс Тень спокойно. — Или бросить в спальню, связать и сделать с тобой всё, несмотря на твои протестующие крики. Тебя это пугает?

— Нет.

Тень отвёл взгляд.

— Тогда подумай вот о чём, — ровно сказал он. — Я вернул твоему Конте свободу, но, судя по твоему предложению о встрече, он не угомонится. Рано или поздно он меня найдёт — и я его убью, не сомневайся в этом. А после этого каждую ночь я буду…

Я сглотнула.

— Тень, не нужно.

— Проделывать с тобой то же, о чём я упомянул раньше. Несмотря на твои протестующие крики. И вот тогда они зазвучат уже по-другому, верно?

Я с ужасом смотрела на него. Тень прищурился:

— Всё ещё признаёшься мне в любви, Дара Незарис? Искренне и честно?

Я молча покачала головой.

— Скажи это вслух, — последовал холодный приказ. — Я хочу слышать.

— Нет, — глухо сказала я. — Не признаюсь.

Тень пошатнулся. И упал на пол, увлекая меня за собой. Сжимая с такой силой, что я не смогла бы вырваться. но я чувствовала, как он был обессилен. Если я попытаюсь сейчас, я могу.

Не додумав эту мысль, я рванулась изо всех сил.

Мне почти удалось. Но в последний миг его руки обхватили меня поперёк живота так жёстко, что из меня выбило дыхание.

— Спасибо, — прозвучал едва слышный шёпот.

Я окончательно перестала что-либо понимать.

— Что с тобой вообще происходит?

Тень сел, прижимая меня к себе.

— Всё хорошо, — уже ровным голосом сказал он. — Для меня, по крайней мере. Впрочем, для тебя тоже.

Я вдруг поняла.

— Приказ Церона, — сказала я. — Да? Он перестал на тебя давить. Его больше нет.

— Он есть, и стоило тебя о нём предупредить, — произнёс Тень бесстрастно. — Но сначала я не думал, что это понадобится, а потом решил, что как-нибудь прерву твои признания сам. К тому же после твоей прошлой эскапады с лестницей.

— Прости, — быстро сказала я.

Неважно.

Я невольно уткнулась ему в плечо. Раз уж он всё равно меня не выпустит…

— Что за приказ? — прошептала я. — Расскажи мне. Пожалуйста.

— Я запомнил его наизусть, — устало сказал Тень. — Ты не представляешь, сколько раз я прокрутил в голове за последние минуты. И если ты хоть ещё раз признаешься мне в любви.

Он не договорил.

— Не буду, — глухо сказала я. — В этом всё дело? В моём случайном признании?

— Которое, я надеюсь, — с холодным нажимом произнёс Тень, — больше не повторится.

То есть Церон приказал ему сделать что — то страшное со мной, если я вдруг признаюсь ему в любви. Унизить, изувечить, растоптать моё доверие и мои чувства. И Тень предпочёл терпеть невыносимую боль и что-то ещё, страшное и тёмное, лишь бы этого не совершить.

— Я могла бы сразу сказать, что не люблю тебя, — растерянно сказала я. — Тебе стоило только попросить.

— Нужно было искреннее признание. Чем ты вообще слушаешь?

Я невольно рассмеялась. Тень ничего не сказал, но его ладони обхватили меня крепче.

— Всё-таки отпусти меня, — попросила я. — Пожалуйста. Как Венде. Ведь она будет свободна во время твоей коронации.

— А заодно она отговорит всех моих противников предпринимать хоть что — то во время моей коронации, — спокойно сказал Тень. — О её освобождении узнают и поймут, что убийства закончились — и остальным даровано прощение. Высшие демоны очень хорошо осознают миг, когда на острые когти вновь ложится бархатная перчатка.

— Ещё скажи, что знаешь, что делаешь.

— Знаю.

Тень встал и перехватил мою руку.

— Есть и хорошая новость, Дара Незарис, — негромко произнёс он. — Этой ночью тебе будут сниться не самые плохие сны.

Да. Вот только желала ли я их видеть?

Я не знала. Но выбора, похоже, этой ночью у меня не было. Как и вербены.

Дверь в спальню, которая должна была стать моей тюрьмой на эту ночь, была закрыта наглухо. Окно я, пожалуй, могла бы попробовать разбить, но потом нужно было распахнуть ставни, запертые так крепко, что нечего было об этом и думать. Вдобавок стражи внизу наверняка было столько, что не просочилась бы и мышь.

Впрочем…

Я оценивающе посмотрела на замки на ставнях. Впереди вся ночь, говорите?

Тень пересёк комнату и налил в стакан воды из графина.

Я слишком поздно поняла, что он собирается сделать. Жёсткая рука перехватила моё горло, вынуждая раскрыть рот. А в следующий миг туда полилась вода, и я закашлялась, инстинктивно сделав пару глотков. Дьявол!

Я резким ударом выбила стакан из его руки. Извернулась, укусив его до крови, и крутанулась на месте, ударив ногой с разворота. Не совсем туда, куда целилась, но удар в бок тоже вышел знатный.

Тень опёрся о стену. Глаза его угрожающе сверкали, но он не сделал ни движения, чтобы атаковать меня в ответ.

— Что? — процедила я. — Что там было, ты, лживый мерзавец? Снотворное?

— Манеры, — ледяным голосом произнёс Тень. — Тебе напомнить, что все бумаги о том, что ты принадлежишь мне, по-прежнему в силе?

— То есть сегодня ночью ты танцевал со своей рабыней? — огрызнулась я.

— И продолжу в том же духе. Пока ты принадлежишь мне, ни один чересчур ретивый стражник не решит тебя повесить без моего высочайшего соизволения.

— А откуда они узнают, интересно?

— Ты им и скажешь. В это они поверят тотчас же: мало кто из охотниц признаётся в подобном добровольно.

Я фыркнула, чувствуя, как резкой волной наступает сонливость.