Медведь улегся за печкой, а Пер вынул шило, щетинку с дратвой и стал сшивать из свиной шкуры большой башмак. Потом продернул в края крепкую бечевку, чтобы можно было стянуть весь башмак, да приготовил клещи и подпилок.

Вдруг появились тролли с музыкантами и скрипкой и давай кто плясать, кто поедать рождественское угощение, что стояло на столе, а кто поджаривать на очаге жир, лягушек, жаб и другие гадости; эту провизию они с собой принесли. Потом заметили они башмак, который Пер сшил. На большую, видно, ногу сшит! И вздумали они примерять его, да все зараз и влезли туда одной ногой; а Пер как дернет за веревку, защемил клещами и стянул башмак крепко-накрепко; вот они и сидели все в капкане. А тут медведь высунул нос на запах жареного.

— Поесть захотела, белая кошка? — сказал один из троллей и бросил медведю в пасть жареную лягушку.

— Царапай, бей их! — сказал Пер Гюнт. Медведь рассвирепел и давай дубасить и царапать троллей, а Пер Гюнт схватил сапожный подпилок да тоже начал гладить их, точно хотел с них шкуры содрать. Пришлось троллям убираться, а Пер себе остался и жил рождественской провизией все праздники припеваючи. С тех пор о троллях и слыхом не слыхать было много лет. Потом хозяину того двора понадобилось однажды около Рождества нарубить дров; вдруг в лесу подходит к нему тролль и кричит:

— А что, белая кошка еще у тебя?

— Лежит за печкой, да еще семь котят принесла, больше и злей самой!

— Ну так ноги нашей не будет больше у тебя! — ответил тролль.

Мишка косолапый

Жил-был мужик, и отправился он за кормом для скота в горы, где у него был сделан на зиму запас ветвей с листьями[25]. Приехал на место, поставил лошадь с дровнями и стал вязать охапку побольше. А в ветвях-то зарылся на зиму медведь. Услыхал Мишка возню, как выпрыгнет, да так прямо на дровни и бух. Лошадь почуяла зверя и — во весь опор, точно и медведь, и дровни были у нее краденые. Мишка не из трусливых был, но и нельзя сказать, чтобы ему по вкусу была такая езда. Он вцепился в дровни изо всех сил и растерянно озирался во все стороны — как бы соскочить? Но так как он не привычен был ездить в экипаже, то и не смел ни на что решиться. Проехал Мишка уж порядочный конец; навстречу ему разносчик:

— Куда это фогт[26] так спешит сегодня? — сказал разносчик. — Должно быть, далеко и скоро надо, что так торопится?

Но Мишка ничего не ответил; ему только бы покрепче держаться. Немного погодя навстречу ему бедная женщина. Она поклонилась, прося Христа ради милостыньки у батюшки. Мишка опять ни слова, держится изо всех сил и катит во весь дух. Еще немного погодя навстречу лисица.

— Эге-ге! Да ты катаешься сегодня? — крикнула лиса. — Постой, погоди, прихвати меня на запятки!

Мишка ни слова, держится лапами и катит себе во всю лошадиную прыть.

— А, не хочешь, так я накликаю на тебя беду: сегодня кутишь, как барин какой, а завтра и шкуру долой! — крикнула ему вслед лиса. Но Мишка не слыхал ни слова, катил да катил. Добежав до дому, лошадь с размаху влетела в конюшню, так что оборвала в воротах гужи и выпряглась из дровней, а Мишка разбил башку о столб и остался на месте.

А мужик-то знай побольше охапку вяжет. Потом потащил взвалить — ни дровней, ни лошади! Пришлось идти искать лошадь. Встретил разносчика и спрашивает, не видал ли он лошади с дровнями.

— Нет, я только фогта видел; проехал что есть духу, точно на пожар, — говорит разносчик.

Затем встретилась бедная женщина.

— Не видала ли ты моей лошади? — спрашивает мужик.

— Нет; я только пастора видела; должно быть, причащать кого-нибудь спешил, так шибко ехал, да еще на дровнях.

Немного погодя встретилась мужику лиса.

— Ты не видала ли лошади с дровнями? — спрашивает крестьянин.

— Видала, — говорит лиса, — только на ней Мишка ехал, да так, точно украл и лошадь, и дровни.

— Ах, чтоб ему! Загонит он у меня лошадь! — говорит мужик.

— Ну так сними с него шкуру да изжарь тушу. А если ты вернешь свою лошадь, так перевези меня через гору, я умею красиво ездить! — говорит лиса. — Да и хочется мне попробовать, как это так перед тобой четыре чужих ноги побегут.

— А ты что дашь за провоз? — спрашивает мужик.

— И еды, и питья, сколько твоей душе угодно! Во всяком случае, ты получишь от меня не меньше, чем от Мишки. Он ведь туг на расплату, когда проедется на лошадиной спине.

— Ну ладно, перевезу тебя через гору, — говорит мужик, — если ты завтра будешь ждать меня тут. — Мужик догадался, что лиса хитрит и хочет надуть его. Вот он и взял с собой ружье, и когда лиса подошла к дровням, чтобы прокатиться на даровщинку, мужик и всадил ей заряд в бок, потом содрал с нее шкуру. Вот у него была и медвежья, и лисья шуба!

Поверья о мельничных троллях

Когда у меня бывали какие-нибудь неприятности, что вообще так часто случается, я обыкновенно предпринимал длинные прогулки за город и всегда находил в них успокоенье от мелочных забот. Не помню, что такое расстроило меня в тот день, но ясно помню, как я несколько лет тому назад в один прекрасный летний день после обеда отправился бродить с удочкой в руках по берегам реки Акера[27].

Чистый воздух, запах сена и цветов, щебетанье птиц, свежее веянье с реки и ходьба действовали на душу оживляюще. Когда я перешел через мост около устья, солнце начало склоняться к западу, то прячась за облачка и окрашивая их в самые дивные цвета, чтобы те хоть краткий миг могли покрасоваться в чужом уборе и поглядеться в прозрачные волны, то прорываясь сквозь них и