даже если оно ограничено. Когда количество людей, подвергающихся целевой пропаганде, исчисляется миллионами, вам хватит и ограниченного эффекта, чтобы воздействовать на выборы. В 2012 году Facebook опубликовала в Nature результаты рандомизированного контролируемого исследования 61 миллиона пользователей в США во время выборов в Конгресс 2010 года. В духе Facebook это исследование, похоже, было проведено без информированного согласия людей[230]. В день выборов одной группе показали рекламу в верхней части ленты новостей с призывом к голосованию вместе с кнопкой «Я проголосовал». Другой группе было показано то же утверждение и до шести фотографий профилей друзей пользователей Facebook, которые уже нажали кнопку «Я проголосовал». Третья контрольная группа не получила никаких сообщений. Результаты показали, что в случае тех, кто видел сообщение с фотографиями своих друзей, вероятность того, что они пошли голосовать, была выше на 0,4 %. Может показаться, что это не такая существенная разница, но когда миллионы людей сталкиваются с подобным воздействием, цифры получаются значительные. Авторы исследования утверждали, что явка увеличилась примерно на 340 000 голосов[231].

Если вспомнить о том, сколько выборов выиграно с пугающе малым преимуществом, то 340 000 голосов кажутся более чем достаточными, чтобы изменить ход выборов. В США Трамп победил на выборах 2016 года с небольшим перевесом в 70 000 голосов в трех колеблющихся штатах[232]. На референдуме по выходу Великобритании из ЕС проведение кампании Leave привело к победе с перевесом менее чем в два процента голосов. Facebook, агитирующая своих пользователей голосовать, может быть вполне благим делом. Но что, если они побуждают к голосованию только одних людей, а других – нет? Причем не случайных людей, а тех, которые, скорее всего, проголосуют за конкретного кандидата? Одной из целей Cambridge Analytica было выявление избирателей, которых они называли «убеждаемыми», – тех, кого можно было убедить либо воздержаться от голосования, либо проголосовать за кандидата, за которого они иначе не голосовали бы. Некоторым людям они показывали контент, отговаривающий их от голосования, другим – фальшивые новости о кандидате, позиции которого они пытались подорвать, и так далее.

То, что Facebook может влиять на избирателей, должно нас беспокоить. Как отмечают сами авторы исследования Facebook, американская президентская гонка 2000 года между Элом Гором и Джорджем Бушем-младшим была выиграна всего 537 голосами во Флориде – это менее 0,01 процента голосов, отданных в этом штате. Если бы Facebook побудила избирателей-демократов, а не республиканцев во Флориде прийти к урнам для голосования, то Эл Гор, вероятно, стал бы президентом и история могла бы принять совершенно другой оборот. Иконки голосования в Facebook использовались на референдуме в Шотландии в 2014 году, на референдуме в Ирландии в 2015 году, на выборах в Великобритании позднее в том же году, на референдуме по выходу Великобритании из ЕС в 2016 году, выборах в США в 2016 году, на федеральных выборах в Германии в 2017 году и на парламентских выборах 2017 года в Исландии. Как минимум в Исландии не всем гражданам были показаны эти иконки, но мы не знаем, сколько людей увидели их и по каким критериям было решено, кому должно быть показано это послание, а кому – нет. Мы просто не знаем, какое влияние это оказало на выборы. Facebook не разглашает эту информацию[233]. То, что одна из самых могущественных корпораций в мире знает о нас так много и позволяет себе показывать нам сообщения, которые могут повлиять на наше поведение во время выборов, выглядит, мягко говоря, неразумно. Следует более серьезно относиться к возможности «избирательной геометрии» (изменения границ избирательных округов, целью которого является искусственное формирование благоприятных условий для одного из кандидатов или партии. – Прим. ред.) при осуществлении демократических процедур. К опасности предвыборных махинаций, которые угрожают демократии, следует отнестись более серьезно.

Один из важнейших столпов здоровой демократии – честные выборы. Мало того, люди должны быть уверены в справедливости избирательного процесса. Если большинство граждан заподозрит вмешательство в выборы, легитимность правительства может быть серьезно подорвана.

Есть несколько причин для беспокойства по поводу вмешательства в выборы и роли Facebook в американской президентской гонке 2020 года. Во-первых, почти 70 % взрослых американцев используют Facebook[234]. Социальная сеть может повлиять на большинство американских избирателей (видеохостинг YouTube, принадлежащий Google и также занимающийся воздействием на людей с помощью их данных, является единственной другой крупной платформой социальных сетей, которую использует большее количество американцев (73 процента. – Прим. авт.)).

Во-вторых, как уже не раз упоминалось в этой книге, Facebook является заведомо ненадежной компанией, так часто подводя своих пользователей, что можно сбиться со счета при перечислении примеров[235].

В-третьих, Facebook объявила, что не будет модерировать или проверять факты политической рекламы[236]. То есть Facebook не только допускает ложь и фейковые новости, но и уделяет им приоритетное внимание, поскольку платная реклама дает заказчику доступ к инструментам усиления воздействия, таким как микротаргетинг[237].

В-четвертых, что наиболее важно, Facebook имеет личную заинтересованность в том, кто победит на выборах, потому что они хотят избежать регулирования, вследствие чего соблазн повлиять на ход голосования у компании весьма велик.

Наем бывших республиканцев на руководящие должности и личная заинтересованность компании Facebook в том, чтобы ее деятельность никем не регулировалась, вызвали опасения по поводу ее консервативного уклона[238]. Сегодня ситуация такова, что Facebook может вмешаться в выборы без какой-либо ответственности за это. Скорее всего, мы даже не узнаем, что это произошло[239].

В лучшем случае Facebook действует добросовестно и воздерживается от вмешательства в выборы даже вопреки своей заинтересованности избежать регулирования. Такое вполне может быть. Но мы не должны слепо верить, что Facebook или другие компании не нарушают наших демократических процессов. Верховенство закона не может полагаться исключительно на добросовестность. Демократия может быть прочной только в том случае, если никто не сможет безнаказанно вмешиваться в выборы.

Даже если неясно, в какой степени деятельность компании Cambridge Analytica и другие аналогичные усилия оказались успешными в воздействии на исход голосования, совершенно ясно, что намерение Cambridge Analytica состояло в том, чтобы помешать демократии. Они хотели недобросовестным образом повлиять на электорат. Они не пытались распространять правдивую информацию и приводить веские аргументы в пользу того, почему мы должны голосовать за кандидата, а скорее они апеллировали к самым примитивным эмоциям людей и были недобросовестны в отношении истины, показывая совершенно разное содержание разным людям. Отговаривать от участия в голосовании людей, которые могут голосовать не за того кандидата, – это попытка подорвать демократию.

Вполне возможно, и даже очень вероятно, что и сторонники выхода Великобритании из ЕС, и Трамп проиграли бы, если бы не персонализированная политическая реклама в социальных сетях. Но даже если это не так, попытки подрыва демократии должны быть остановлены, так же как попытки убийства должны быть пресечены, даже если есть шанс, что они могут оказаться безуспешными.

Вы можете задаться вопросом, в чем разница между политической рекламой с микротаргетингом, основанным на личных данных, и традиционной политической рекламой. В конце концов, пропаганда или ложная информация о политиках появились задолго до наступления цифровой эпохи. Принципиально новым и разрушительным является показ разным людям совершенно разной и потенциально противоречивой информации.

Информационные компании пытаются использовать наши личностные свойства, чтобы сказать нам то, что мы хотим услышать