Вы можете ходить на занятия по йоге пока это не имеет отношения к настоящему опыту. Пока это не глубоко. Затем вы становитесь безразличным ко всем, ко всему. Вы изменитесь, вы найдете другой источник любви.

Но женщины требуют от меня хотеть только их. Каждая претендует на эксклюзивные права. Это любовь? Это собственничество.

— Кто они — эти «индийские йоги»? — спрашивает меня одна из его подруг.

— Некоторые из них соблюдают целибат, другие практикуют тантру» — отвечала я.

— Нет, Хари точно не соблюдает целибат. С ним у меня лучший секс в моей жизни. Но я замужем. Мой муж француз, мы живем в Париже. Мой муж... он очень хороший человек, я люблю его, но он меня не вдохновляет. Моя любовь к Хари какая-то другая. Когда я покидаю Индию, то начинаю считать недели, месяцы до возвращения. Мой муж ничего не знает о нем. Он дает мне право путешествовать сюда, он дает мне деньги. Вот насколько мой муж прекрасен.

— Но Хари — йогин — говорю я ей — у него нет особенных планов на жизнь. Он свободный человек.

— Я знаю мужчин. Он тоже хочет любви. Этого хотят все. Я подарю ему машину. Да! Я подарю ему машину, и мы сможем путешествовать.

Правда ли что он ничего не ест кроме риса? — добавляет она внезапно.

— Я не знаю. — Пожимаю я плечами.

— Во Франции очень много вкусной еды, особенно пирожные, булочки. Может, я должна прекратить это есть?

Что если мне начать питаться как йоги — очень мало. Может это мне поможет?

— Поможет в чем?

— Поможет понять себя, обрести внутренний покой.

— Ты не знаешь Хари. Ты не знаешь из какой он семьи, что у него была за жизнь до этого. Ты не знаешь его характер. Как ты можешь любить его? — Пыталась я вернуть ее на землю.

— Я не знаю его, но я люблю его. Я полюбила его с первого дня как встретила. В нем нет ни капли притворства. Я люблю его и у этой любви есть абсолютная власть надо мной. Я вынуждена путешествовать в Индию.

В конце-концов такова моя карма. Я хотела позвать его во Францию, но ему не выдали визу. Он ходил в посольство три раза. Это странно, ведь многие йоги сейчас путешествуют заграницу, преподают йогу. Но Хари три раза ответили отказом. Теперь я думаю о том, чтобы переехать в Индию. Но я не представляю себе даже поход к местному стоматологу. Я понимаю, что комфорт делает нас слабыми. Дома я уже начала спать на полу и мыться в холодном душе, но во Франции так много комфорта, что каждый раз возвращаясь туда я начинаю сомневаться в своем решении...

Я слышу подобные слова не в первый раз. Я знаю нескольких девушек Хари — все они щедрые красавицы, каждая достойна счастья. Будет ли эта дорога ведущей к счастью. или просветлению? Ищем ли мы здесь просветление — или все это та же попытка найти божественную, идеальную любовь? Что такое случается с нами в Индии.? Это ли прошлые жизни которые нас настигают? Или это Бог и «судьба»? .Или мы все просто романтики.

«Увидишь нагруженную демонами телегу. Сначала натянешь лук, а потом окажешь уважение, подняв над головой чайник: это не грабители, а сваты. Если направишься вперед, и пойдет дождь — тогда счастье». (предсказание из «Книги Перемен»)

Пешком до этой крайней точки города, по бескрайней, засохшей до камня дороге. По линии прерывистых, узких троп, не отмеченных на картах. Через старый, заваленный камнями колодец для «неприкасаемых». По этим дорогам давно никто не ходит.

Автобус не доехал несколько километров до станции. Нас просто выкинули из салона — какой-то фестиваль с движением паломников. Дорогу перекрыли. В сереющем утре я плетусь полтора часа с рюкзаком за плечами. Мальчишка в рваных штанах обещает довести меня до нужного дома. Я даю ему сто рупий за услугу, в придачу он подхватывает мой рюкзак.

— Я никому не сдаю этот дом меньше чем на месяц, — встречает меня хозяин у ворот в частные владения. Здесь мне порекомендовали снять жилье на долгий срок.

— Я ждал вас почти час, — жалуется он и ведет меня в глубину сада. Здесь, под ветвями деревьев, несколько небольших коттеджей, которые сдаются туристам.

— Я прошу вас смотреть под ноги, это джунгли, понимаете? Недавно мы нашли сброшенную змеиную кожу. Иногда змеи приползают прямо к дому, это бывает в сезон дождей, когда змеиные норы заливает водой. Не ходите здесь без фонарика после заката солнца. Не ходите после заката к реке — там ходят тигры, недавно они украли корову. Не ходите по земле босиком, здесь бывают скорпионы. Мою мать они кусали уже семь раз! Это не шутки — это джунгли, понимаете?! Никогда не оставляйте открытой входную дверь дома. Мало ли кто приползет: вараны, скорпионы, змеи.

— Вараны, скорпионы, змеи, — повторяю я про себя, пока мы идем по дорожке вниз.

Он отдает мне ключи и показывает как открывается входная дверь. Сначала плотная железная решетка, другая дверь со сложным навесным замком, затем — москитная сетка.

— Можете повесить свой замок. Тогда ни у кого не будет второго ключа от ваших дверей. Некоторые жильцы так делают.

Помещение темное, ставни окон закрыты. Он открывает их снаружи, впуская небо в окна. В доме две комнаты. Гостиная, совмещенная с кухней, и небольшая спальня с широкой кроватью. В центре гостиной большой деревянный стол. Кухня красивая — современная. Газовая плита, барная стойка.

— Это почти европейская квартира, — говорю я, осматривая идеально чистое помещение. Кажется, здесь никто еще не жил — так здесь чисто.

— Я каждый год я уезжаю путешествовать по Европе. Хочу хотя бы один месяц в год не видеть индийцев. Я смотрел как строят в Европе, и решил построить также. Я построил этот дом сам. Не то чтобы своими руками, нет. Я очень занят, но я руководил строительством.

Я попросил рабочих не вырубать деревья, не передвигать камни, так, чтобы все это было внутри дома, чтобы дом был живым. А сейчас, простите, формальности. У меня совсем нет времени. Мне нужно вас зарегистрировать.

Мы садимся за стол напротив друг друга. Он аккуратно разглядывает мой загранпаспорт, переверчивает одну за другой страницы.

— Я возьму ваш паспорт, чтобы сделать ксерокопию и принесу вам вечером. Хорошо? У нас с этим очень строго. Если полиция придёт с проверкой, а вы еще не зарегистрированы, меня могут посадить в тюрьму.

Его голос черствый, как наждачная бумага. Его голос некрасив, а лицо слишком привлекательно для мужчины. Магия, возникшая близко-близко, растворяется — как и не было. Чтобы замести ее следы окончательно, я вношу арендную оплату заранее, отсчитываю ему 300 долларов в рупиях.

Он медленно пересчитывает деньги, переворачивая одну к другой купюры — «чтобы было ровно». Разглядывает, разглаживает каждую денежную банкноту. Это странно, как-то не по-мужски.

— Давным-давно я прочитал в газете, что какой-то парень из Индии искал банкноту, которая бы заканчивались на номер «786». Тот человек нашел такую банкноту и заработал миллион рупий.