– Это молоко! Взбитое, словно сливки. А под ним не цикорий!

Неужели в Москве осталась молодая женщина, которая ни разу не пробовала напиток из молочной пены и эспрессо? А слово «цикорий» сразу пояснило, что в доме Груздевых не употребляют ни кофе, ни его растворимый вариант. Правда, сейчас большинство докторов пишет о вреде обжаренных зерен и предлагают хлебать по утрам отвар из сушеных желудей. Я как-то раз, решив стать адепткой здорового питания, купила банку с надписью «Биопродукт из стопроцентного растительного сырья», но насладиться содержимым не смогла. Поверьте, цикорий походит на настоящий кофе, как самокат на «Феррари».

– Сколько тебе платят за работу? – повторила я вопрос.

Наташа опустила взор.

– Ну… папа тратит эти средства на мое содержание.

В первую секунду я не поняла, что имеет в виду бедняжка, потом до меня дошел смысл сказанного.

– Михаил начисляет тебе зарплату, но не дает на руки, а забирает себе? Может, тебе устроиться на службу? Там никто не отнимет заработанного!

Наташа вздохнула.

– Я ничего не умею! Только убирать, гладить, стирать.

Я решила подбодрить беднягу.

– Сейчас большой спрос на прислугу. Можно устроиться к богатым людям, хорошие домработницы нарасхват!

– Лучше убирать у мамы с папой, – прошептала Наташа. – К чужим ездить надо, деньги на транспорт тратить!

– Тебе будут платить, – я попыталась вразумить мямлю, – да, родителям следует помогать, но дети не рабы.

– Меня не возьмут чужие, – убежденно произнесла Ната. – Я плохая! Очень плохая! Спасибо папе, что он меня терпит. Я ем, пью, сплю, пользуюсь водой, электричеством, зимой отопление работает… на мое содержание много уходит.

– А воздух он считает? – зло поитересовалась я. – Между прочим, ты еще и дышишь! Нехорошо получать кислород бесплатно!

Реакцию Наташи я оценить не успела. Лавировавшая между столиками официантка споткнулась, пошатнулась и, чтобы не упасть, ухватилась за мое плечо и опрокинула стакан с водой. Жидкость потекла мне за воротник. Я вскрикнула.

– О-о-о! – испугалась Наташа. Она стиснула пальцы, прижала их к груди и прошептала: – Нет, нет, не хочу! Пожалуйста, не делайте так!

– Мамочка, – запричитала неловкая подавальщица. – Простите, простите, пойдемте в подсобку. Дам вам чистое полотенце! Сухое! Пожалуйста, не жалуйтесь управляющему! Меня уволят! Вода чистая! Сейчас вытру вам спину! Живенько кофточку в сушилке приведу в порядок!

Тараторя, словно испуганная сойка, официантка буквально сдернула меня со стула и потащила в сторону двери с надписью «Служебный вход». Мне оставалось лишь радоваться, что в крохотном кафе не было кроме нас с Наташей ни одного посетителя. То ли людей напугала промозглая погода, то ли время было неподходящее, завтрак уже закончился, а обед пока не наступил. Под безудержные извинения косорукой девицы я была доставлена в крохотный кабинетик, где мне с поклоном вручили рулон бумажного полотенца.

– Снимайте кофточку – сказала женщина, сидевшая в закутке.

Я покорно стянула мокрую одежду. На пол посыпались полурасстаявшие кубики льда. Официантка схватила кофточку и унеслась. Тетка покачала головой.

– Уж простите Иру, с ней такое впервые.

– С каждым может случиться, – пробормотала я, – Ирина, наверное, зацепилась каблуком или поскользнулась.

– Вообще-то она в балетках, – удивилась служащая, – пожалуйста, не пишите жалобу. Хозяин Ирку выгонит, а у нее маленький ребенок и мужа нет. Вы, наверное, очень разозлились?

– Скорей, испугалась, – поежилась я. – Вода очень холодная. Не волнуйтесь, я не буду затевать скандал.

– Ну кто мог заказать в такую погоду воду со льдом, – покачала головой женщина, – вот народ! Сейчас надо горячий напиток внутрь заливать…

– Уже высушила! – заголосила Ира, вбегая в комнатушку. – Держите, кофта как новенькая! Водичка следов не оставляет. Простите, простите, простите!

– Обслуживание за наш счет! – быстро сказала женщина. – Можете все меню заказать, ни копейки не заплатите.

– Давайте забудем об инциденте, – предложила я.

– Повезло тебе, Ирка, – вздохнула тетка. – Облила ты нескандальную даму, интеллигентную.

– Красавица! – льстиво воскликнула Ира. – Пусть вам жених отличный попадется! Не женатый, холостой! С семейным лучше не связываться.

Я решила не поддерживать беседу, вышла в зал и села за стол. Тарелка Наташи была пустой, она съела пирожное. Я обрадовалась. Процесс пошел: Ната вроде оттаивает. Я спросила:

– Вкусный десерт?

– Крема мало, – ответила Груздева. – Вот кофе замечательный!

Я поразилась метаморфозе, происшедшей в мое отсутствие. Ната выглядела бодрой, не зевала, глаза блестели.

Я решила, что наступил подходящий момент, и спросила:

– У вас большой дом?

– Огромный, – кивнула Наташа.

– Много уборки?

– Ага, – согласилась она. – С утра начнешь и до вечера возишься!

– Наверное, тяжело, – гнула я свое, – спину не разогнуть!

– Точно, – не стала спорить собеседница. После сладкого она стала более разговорчивой.

– Хочешь еще безе? – произнесла я.

– Да! – обрадовалась Наташа.

Меня охватило беспокойство. Что случилось? Дочь Груздева соглашается на сладкое, не вспоминая об экономии.

Словно подслушав мои мысли, Ната сгорбилась.

– А можно безе-то? Наверное, дорого!

Я тут же ее успокоила:

– Нас угощают бесплатно, это за пролитую мне за шиворот воду.

Глаза собеседницы заблестели еще ярче.

– Здорово! Тогда пускай принесут два, нет, лучше три куска шоколадного торта!

– У тебя будет паралич печени, – предостерегла я, – нельзя столько сладкого есть за один раз.

– Можно, можно, – возразила Наташа, – девушка, нам пирожных! В наборе!

Мне стало еще больше жаль бедняжку, которой совсем не часто удается побаловать себя чем-то, кроме перловки.

Наташа начала методично уничтожать бисквит, обильно украшенный шоколадным кремом, а я задала ей главный вопрос:

– А подвал просторный?

Рука собеседницы на секунду замерла в воздухе.

– Подвал?

– Ну да, – закивала я, – под домом. Большой?

– Ах, подвал! – пробормотала Наташа. – Типа подпол?

– Точно, – улыбнулась я.

– Там всякие банки хранят, – с набитым ртом уточнила Наташа.