– Хотите опять попытаться продать «покойника»? – пошутила я.

Но Антон отреагировал серьезно:

– Да. Хороший покупатель нашелся.

С одной стороны, мне очень не хотелось выбираться на холод и топать, борясь с пронизывающим ветром, по улице. С другой, Антон не хуже Наташи мог знать тайны дома. Я справилась с нежеланием мокнуть под дождем и сказала:

– Ладно. Но жду ответной услуги.

– Денег нет, – быстро ответил зять Груздева, – я мало получаю, не хватает даже на пиво. А ту сумму, что выручу за «Мерседес», надо отдать маме.

– Она жива? – поинтересовалась я.

Антон заморгал:

– Кто? Моя мать? Естественно! Иначе как ей выручку за авто отдать? Нина Егоровна, правда, не особенно хорошо себя чувствует, но вполне бодра.

– Нина Егоровна? – переспросила я. – Вот странно.

– Обычное имя, – удивился Антон, – не заковыристое. Что вас изумило?

– Я разговорилась случайно с Наташей, – промурлыкала я, – она уверяла, что ее свекровь звали Лидия Алексеевна и что она умерла.

Антон вытаращил глаза:

– Ната так сказала? Чудеса! Нина Егоровна не очень общительна. Она не дружит с невесткой! Жена высказалась аллегорически, ну понимаете, будто она только для нее умерла.

– Случается подобное, – дипломатично подтвердила я, – не всегда старшее поколение готово принять младшее, а младшее готово любить старшее.

– Мама не нашла общего языка с Михаилом Матвеевичем, – пригорюнился Антон, – тесть хороший человек, но он… как бы поточнее выразиться… э… э…

– Экономный, – пришла я ему на помощь.

Антон обрадовался.

– Верно. Михаил Матвеевич железной рукой рулит домом. Он очень справедливый, никогда не будет тратиться без причин, планирует расходы, старается не транжирить средства. А как готовит! Вы пробовали его борщ?

Я кивнула.

– Замечательный суп, – восхищенно продолжал Антон, – свекла, морковь, картошка. Мяса не надо, от него организму тяжело.

На моем лице застыла натянутая улыбка. Каким образом люди становятся семьей? Где забитая, задавленная авторитарным папочкой-скрягой Наташа нашла Антона? По всем параметрам Нате следовало остаться старой девой, но доброе провидение послало ей супруга, который мог бы быть родным сыном Михаила Матвеевича. Похоже, молодой мужчина обожает тестя. Я ела суп, состряпанный стариком Груздевым, самое обычное первое, на воде, без капли жира. Моя мамочка называла это «похлебка монаха». У нас дома борщ готовили из большого количества говядины и овощей, ложка в нем стояла. У Груздева же в кастрюле находились в свободном плавании редкие кусочки накромсанных корнеплодов. Никакого аромата и вкуса варево не имело, и если оно Антону кажется замечательным, можно только пожалеть парня. Хотя со времен моего детства понятия о хорошей еде здорово изменились. Теперь мясо объявлено врагом номер один, и стряпня сквалыги подпадает под термин «полезная еда».

Антон продолжал петь осанну кулинарным шедеврам тестя, а меня мучил вопрос. Почему вполне здоровый с виду парень живет в рабстве у Груздева? Ладно, Наташа, ее с пеленок воспитывали в системе строжайшей экономии, думаю, девочку часто наказывали, лишили ее воли, сломали. Но Антон? Он-то что забыл в семье Михаила Матвеевича? Предположим, Антоша безумно влюблен в Нату, ну прямо-таки Ромео, не способный провести день вдали от Джульетты. В таком случае ему следовало увезти жену как можно дальше. Но вместо того, чтобы освободить Нату из тюрьмы, Антон сам сел за решетку и начал преклоняться перед стариком. Может, зять рассчитывает получить после кончины тестя большое наследство? Подобное лепится к подобному? Антошу по жадности можно приравнять к Михаилу Матвеевичу?

На смену одним подозрениям пришли другие. Капа в Москве недавно. Идея устроить конкурс красоты «Мисс Комареро» посетила мою свекровь внезапно. Кто ей подсказал связаться с Груздевым? Отчего Капа решила, что безумный дом самое подходящее место для базы? На последний вопрос имеется, конечно, ответ: Капитолина не любит разбрасываться деньгами. Я знаю, как оборудован офис для сотрудников пафосного бутика на Тверской: у них нет ни холодильника, ни кофе-машины, ни кондиционера.

– Лидия Алексеевна! – вдруг засмеялся Антон. – Все понятно!

Я зябко поежилась. На кухне было прохладно, на что угодно готова спорить, старик перекрыл тут батарею.

– Лидия Алексеевна! – радовался Антон. – И про ее смерть ясно, Наташка всегда говорит то, что думает. Не ладит с моей мамой и считает ее для себя умершей.

– Мне Наташа не показалась слишком говорливой, – пробормотала я.

– Она чужих стесняется, – охотно пояснил Антон, – со своими другая. Давайте объясню. Нина Егоровна не чувствует свой возраст, одевается, как подросток, красится ярко и выглядит не очень прилично. Мини-юбка хороша на юной девушке, а моя мать уже вышла из этого возраста.

– М-да, – протянула я.

Антон пожал плечами.

– Я не собираюсь делать ей замечания, но когда решил познакомить ее с Наташей, попросил: «Мать, очень прошу, давай обойдемся сегодня без боевой раскраски и кофты с вырезом до колен». Ну и представляете! Привожу невесту! Наташа из приличной семьи, Михаил и Анна одеваются скромно, но со вкусом, дочь тоже приучили к элегантности, и кого видит девушка? А? Особу с вытравленными добела волосами, свекольным румянцем, ресницами, с которых сыплется гуталин, губами, напоминающими по цвету сырое мясо, загнутыми, как у ястреба когтями, и в платье!

Антон закатил глаза.

– Лучше не стану описывать наряд, под который моя мать надела чулки в крупную сетку! Туфли! Браслеты! Лаковый пояс шириной в ладонь! Серьги в виде черепов! Наташа растерялась, да и кто бы на ее месте не потерял дар речи? Нина Егоровна ей говорит:

– Заваливайся, шалава! Ты, что ли, моего мальчика охомутать решила? Чего стоишь недоенной коровой?

В придачу к экстремальным нарядам мать не стесняется в выражениях. Наташа попятилась, а будущая свекровь заорала:

– Антон! Привел хрен знает кого! Одета в дерьмо! Она немая? «Здрассти» сказать не может? Че, я не подхожу фифе в качестве родственницы? Эй, тля, может, у тебя папаша генерал? Мамаша космонавт?

– Н-нет, – с трудом выдавила из себя Наташа, – отец повар, а мать домохозяйка.

– Вали вон! – завопила Нина Егоровна. – И не показывайся тут. Я умерла. Поняла? Я для тебя мертва.

Антон замолчал. Я, слегка удивленная его откровенностью, промямлила:

– Вам, думаю, было не очень комфортно.

Он кивнул.

– Не то слово. Но Наташа человек деликатный, мы никогда не вспоминаем Нину Егоровну, она словно действительно скончалась. Моя мать, к слову, тоже не рвется общаться с ней. Иногда случается, что родители и дети становятся посторонними.