«Так лучше для нашей семьи». Звучало зловеще.

– И для Атласа, – возмущенно добавила Эйвери. – Ведь это поможет в его карьере, так? Возглавить крупный проект в столь юном возрасте…

Эйвери внимательно наблюдала за отцом и даже в сумраке заметила, как он вздрогнул при упоминании Атласа.

– Да. Для Атласа тоже, – повторил Пирсон.

Однако по голосу его было ясно: судьба Атласа его заботит мало.

– Здорово, что ты предоставил ему такую возможность. Я очень рада.

Эйвери хотелось поскорее уйти. Чем дольше она общалась с отцом, тем с большей вероятностью могла что-нибудь сболтнуть.

– Я очень устала. – Взяв чашку, она поднялась и нервно пригладила юбку. – Спокойной ночи, папа. Я тебя люблю.

Она и прежде не раз говорила эти слова, но сейчас лицо отца помрачнело, будто он еще сильнее желал защитить ее. Сердце Эйвери дрогнуло.

Потребовалось все самообладание, чтобы не торопиться: спокойно пройти по коридору медленной, небрежной походкой, будто она действительно устала и мечтала рухнуть в постель.

– Атлас, – прошептала Эйвери, захлопнув за собой дверь спальни и составляя фликер, – похоже, папа все знает. Что будем делать?

Ответ не приходил довольно долго, но Эйвери не переживала, – скорее всего, Атлас обдумывал, что сказать. Он привык все взвешивать.

«Мы справимся, – ответил он наконец. – Не беспокойся. Я тебя люблю».

Его лица она не видела, но знала, что он улыбается. Тепло любви Атласа словно добралось до ее спальни, преодолев путь сквозь их огромную квартиру, многочисленные коридоры и стены.

Эйвери легла на кровать и беспомощно вздохнула.

– Я тоже тебя люблю, – прошептала она в ответ.

Спасет ли их любовь? Она надеялась, что да.

В пятницу ночью Райлин не спалось. Она беспокойно ворочалась с бока на бок, стараясь не разбудить Криссу, – та лежала на расстоянии протянутой руки, на второй кровати. Однако сестра всегда спала беспробудным сном.

Все друзья сегодня отправились на большую вечеринку: Люкс заранее позвонила Райлин, но та едва ее слушала.

– Я ужасно вымоталась, – призналась она.

После бесконечно долгой недели в школе – встреч в коридорах с Кордом и, еще хуже, на уроках голографии, где он сидел прямо перед ней, и последствий ее необдуманного порыва взять в партнеры по проекту Леду – Райлин совсем не хотелось веселиться. На вечеринке будет слишком громко и ярко, а грохот музыки заглушит все мысли. Поэтому она осталась с Криссой: они поужинали подогретой лазаньей и посмотрели несколько серий старого голофильма о влюбленных, чьи семьи враждовали. Сестра вздыхала над грустной историей, но Райлин эта запретная, недосягаемая любовь только раздражала.

Она подняла с пола планшет и неторопливо проверила сообщения. Некоторые касались школы: пробы для школьного спектакля и напоминание о том, что классный час начнется ровно в восемь утра. Взгляд зацепился за сообщение от профессора Радимаджи. Райлин с любопытством открыла его и разозлилась, увидев содержимое.

За первую домашнюю работу по голографии она получила отметку «С» – на прошлой неделе она сняла видео заката со смотровой площадки нижних этажей.

«Какого черта?» – с негодованием подумала Райлин, прокрутив страницу вниз, чтобы прочитать комментарий. Разве преподаватель не говорил, что обожает закаты и даже снял такой для своего оскароносного фильма?

«Райлин, у тебя вышло симпатичное видео, но совсем не оригинальное, скорее – скучное и неодухотворенное. Должен сказать, я разочарован. Покажи в следующий раз мир своими глазами, а не то, что, по-твоему, хочу увидеть я».

Райлин откинулась на подушки, уязвленная и озадаченная. Какое он имел право в ней разочаровываться?

Она не знала, почему так разозлилась, но ведь это ее первая оценка в Беркли, оттого и неприятный осадок. А что она ожидала?

Семнадцатилетняя недоучка волею судьбы оказалась в самой дорогой школе с высокими требованиями. Ей здесь не преуспеть. На что она надеялась?

Райлин откинула одеяло. Ее затрясло от волнения, от внезапного приступа клаустрофобии. Да что с ней такое? Разве можно вечером в пятницу сидеть дома в одиночестве и пялиться на оценки? Прежняя Райлин обязательно пошла бы гулять. Что ж, пора спасать ситуацию.

«Гуляешь?» – отправила она сообщение Люкс и получила мгновенный ответ:

«Да! Мы у бассейна на 80. Приходи!»

Райлин это показалось странным, но она не стала задавать вопросов, а переоделась из пижамы в бикини. Уронила ботинок и замерла, боясь, что разбудила Криссу, но услышала мирное посапывание. Зашуршало одеяло – сестра перевернулась на бок. Райлин немного постояла, наблюдая за ней. Внутри всколыхнулось желание защитить сестру. Через несколько секунд Райлин натянула поверх купальника платье и обула сандалии.

На выходе ее взгляд остановился на столике, где лежала серебристая видеокамера, похожая на зловещее всевидящее око. Недолго думая, Райлин кинула гаджет в сумку и вышла за дверь.

Райлин уже бывала в общественном бассейне. С мамой и Криссой они приходили сюда много лет назад, когда сестры носили одинаковые купальники и соревновались, кто дольше сможет продержаться под водой. А потом – с Люкс, когда летними деньками они выискивали себе местечко, чтобы погреться в лучах послеполуденного солнца. Но таким бассейн Райлин еще не видела – охваченным противозаконным полуночным весельем.

Подростки, одетые в разноцветные купальные костюмы или джинсы, тесно прижимались друг к дружке. В воздухе стоял запах хлорки, пота и наркотиков. Свет выключили, чтобы не попасться, и лунное сияние из окна обтекало темные силуэты в воде, делая их похожими на блестящих тюленей. Пульсировали ритмы электронной музыки. На уличном патио Райлин заметила несколько парочек.

Стянув платье макси и бросив его в угол, она опустила сумку. Легонько стукнула об пол видеокамера.

Райлин инстинктивно потянулась за штуковиной, ощущая исходившее от нее тепло. Подняла камеру над головой и отпустила, позволив той медленно подняться, словно воздушный шарик на невидимой ниточке.

Забрав волосы в высокий хвост, Райлин залезла по лестнице на подвесной трамплин. Она слышала, что в бассейне при Беркли был навороченный, полугравитационный мостик и команда по дайвингу имела возможность упражняться в тройных переворотах, но ее устраивал и такой. Райлин выпрямила руки над головой и прыгнула вниз, рассекая воду своим стройным телом.

Внизу было здорово – темно, прохладно, невероятно тихо. Райлин оставалась под водой столько, сколько могла выдержать, пока легкие не заныли от нехватки кислорода, и только потом вынырнула. С восторженным возгласом глотнула воздуха и поплыла на мелководье.

– Майерс! Давно тебя не было.