«Сделай комплимент», – подсказала Надя.

– Леда, – произнес Ватт, сдерживая улыбку из-за комичности их ролевой игры, – рад тебя видеть.

– Что ж, для начала сойдет. Теперь измени интонацию, а то ты как на осмотре у медбота.

Ватт удивленно заморгал.

– Давай же, – поторопила его Синтия. – Придется поупражняться в притворстве, если хочешь завоевать доверие этой девчонки с верхов. Подумай, например, о ком-нибудь другом, но произнеси слова с искренним чувством.

Надя спроецировала на линзы подборку изображений – голоселебрити, которые нравились Ватту, фотографию Эйвери в тот единственный вечер, когда они вместе ходили на прием: та была в облегающем зеркальном платье, со светящимся цветком в волосах – его подарком.

«Надя, это не помогает», – сердито подумал Ватт, и она притихла. Он не желал сейчас думать об Эйвери, и вряд ли это когда-нибудь изменится.

Ватт снова взглянул на Синтию – она все еще стояла перед ним, положив руку на талию, – и смущенно прокашлялся.

– Приветик, Леда. – Он поднялся и отступил в сторону, словно предлагая ей присесть на несуществующий стул. Когда она проходила мимо, Ватт как бы невзначай коснулся ее руки. – Отлично выглядишь сегодня, – шепнул он ей на ухо, будто доверяя сладкую тайну.

Синтия не шевелилась, удивленно округлив губы. Ватт заметил, как она задрожала, и улыбнулся, довольный собой.

«Приятно знать, что я не потерял сноровку», – обратился он к Наде, и та саркастично отправила в ответ смайлики с поднятыми пальцами.

– Ватт… – проговорила Синтия, чуть покачав головой. – Прекрати заигрывать. Ты же хотел, чтобы эта девушка доверяла тебе, а не прыгнула в постель, так ведь?

Вопрос был с подвохом, поэтому Ватт не ответил.

– У девушек, вообще-то, есть чувства. – Синтия опустила взгляд, медленно водя пальцами по металлической цепочке на сумочке. – Которые легко ранить. Ты должен это помнить.

– Прости.

Ватт не знал, за что извиняется, но так было нужно. За словами подруги скрывался какой-то смысл, однако раскусить его Ватт не мог, да и Надя вариантов не предлагала.

Синтия тряхнула головой, момент прошел.

– Это тебе стоит посочувствовать. Задача предстоит непростая.

Подруга шепотом вызвала бота-официанта из музейного кафе, и вскоре к ним подплыл робот с проекцией меню на голоэкране. Синтия набрала несколько слов.

– Мы здесь надолго, – сказала она, махнув рукой Ватту. – Тебе придется как минимум взять для меня какое-нибудь жуткое пирожное.

Через полтора часа Ватт был ужасно вымотан, будто весь день занимался хакерством. Мозг разрывался на части. Однако Надя оказалась права, предложив обратиться за советом к Синтии. Почему он сам не додумался?

Синтия сидела на скамье, скрестив ноги. На тарелке, стоявшей между ними, остались только крошки от пирожного «Красный бархат».

– Ладно. – Синтия экзаменовала Ватта по фразам, которые они заучили. – И что ты скажешь потом?

Ватт пристально посмотрел на Синтию, будто заглядывал в самую душу.

– Леда, надеюсь, ты знаешь, что можешь мне доверять, – серьезным тоном произнес он. – После всего пережитого ты можешь рассказать мне что угодно.

Синтия помолчала, и Ватт уже решил, что снова напортачил, но подруга рассмеялась. Именно она предложила добавить фразу «после всего пережитого», и, хотя Ватту она внушала сомнения, прозвучало неплохо.

– Ай да я! – похвасталась Синтия. – Все, на этом моя роль закончена.

– Ты не поверишь, – сказал Ватт, увидев на линзах входящий фликер, и тоже засмеялся. – Леда меня опередила.

– Читай!

– «Ватт, пойдешь со мной на бал по сохранению Гудзона. На следующих выходных. Отговорки не принимаются, смокинг у тебя есть. Заедешь за мной в восемь. Тема вечеринки – „Морские глубины“».

– Ух ты. Как романтично, – язвительно заметила Синтия.

– Зачем опять устраивать прием? – простонал Ватт, поднимаясь и предлагая подруге руку. – Они там все чокнутые.

– Ватт, я очень прошу тебя, – сказала Синтия, не выпуская его руки. Вид у нее был напуганный. – Будь осторожен с этой девушкой.

Ватт кивнул, зная, что она права. Встреча с Ледой могла обернуться опасной игрой.

Или он обретет свободу, или разрушит свою жизнь.

Завернув за угол, Райлин чуть не выругалась. Она оказалась там же, откуда начала. «Проклятье!» – раздраженно подумала она. Почему все коридоры в этой школе похожи как две капли воды?

Она медленно пошла по кругу, мысленно представляя карту, которую видела в планшете, перед тем как тот вырубился. Райлин забыла его зарядить – нелепо, конечно, учитывая массу имеющихся способов: подсоединить к разъему в стене, посидеть на солнышке или даже прижать к коже, чтобы подпитать гаджет теплом своего тела. На каждом углу и на каждой двери высвечивались голоуказатели, но они мало помогали: там значились лишь названия аудиторий, данные в честь богатых спонсоров. Какое Райлин дело до аудитории Фернандез или танцевальной студии Милль-Вейра! Ей нужен зал фехтования, где бы, черт побери, он ни находился. Там она договорилась встретиться с Ледой и снять видео для проекта по голографии.

В конце коридора появилась группа парней, со взмокшими лицами и в наплечниках. Обнаружив среди хоккеистов Корда, Райлин ударилась в панику.

Она попятилась, но было поздно – он поднял голову. Шепнув что-то друзьям, подошел к ней.

– Ты в порядке? – весело спросил Корд. – Выглядишь потерянной.

– Я совершенно точно знаю, куда иду, – вежливо ответила Райлин. Она выбрала первую попавшуюся дверь и схватилась за ручку. – А теперь, если позволишь…

Райлин открыла дверь и увидела маленький зал с матами, где на полу сцепились двое парней. Они изумленно уставились на вошедшую, и та ретировалась в коридор.

– Да уж, ты точно знаешь, куда идешь, – согласился Корд, – на тренировку по реслингу.

Райлин вскинула руки:

– Хорошо. Я понятия не имею, как пройти в зал фехтования. Можешь подсказать?

Корд сдвинулся с места:

– Я сделаю лучше. Провожу тебя.

– Не стоит, просто объясни, – настойчиво проговорила Райлин, но он уже ушел вперед.

– Ты идешь? – позвал Корд, обернувшись.

Райлин чертыхнулась и посеменила следом.

Они молча прошли по коридору, мимо медных табличек на стенах с именами и заслугами школьных атлетов. Свет скользил по серебряным и бронзовым статуэткам, расставленным аккуратными рядами на витринах. Райлин неотрывно смотрела на награды, читая имена, но не запоминая их, и старалась глядеть куда угодно, только не на Корда. Радовало лишь то, что сегодня она распустила свои блестящие прямые волосы, а не забрала, как обычно, в низкий хвост.