Она ушла так же быстро, как и появилась, но сомнения остались. Как же иначе? Ностальгия - это способ сердца удержать то, что не может сохранить время.

Я проглотила ядро сомнения, решив растопить лед.

Я подскочила на своем месте, прижав руку к сердцу.

— ЧЁРТ ВОЗЬМИ!

— Что? Что? — Олли свернул на обочину и включил аварийные огни, его глаза в панике блуждали по моей верхней части тела. — Что случилось?

— Твой крошечный ноутбук умеет петь. — Я указала на телефон, прикрыв рот ладонью. — А танцевать он тоже умеет?

— Может, что... — пролепетал он, глядя на свой телефон между нами.

Его брови нахмурились, когда он взял его в руки. На экране высветилось имя Ромео.

Оливер прикрыл рот рукой.

— О, милая. Ты не помнишь. — Он провел рукой по моим волосам, отчего у меня по позвоночнику побежали мурашки, когда он аккуратно заправил за ухо прядь моей челки. — Это называется iPhone. Часть семейства смартфонов. Это не ноутбук.

— Может ли... это... — Я прикусила нижнюю губу, бросая обеспокоенные взгляды то на телефон, то на его лицо.

— Что? — Он наклонился вперед, отводя телефон от меня, как будто думал, что его близость может спровоцировать очередное помешательство. — Скажи мне.

— Нет, нет. — Я покачала головой. — Ты подумаешь, что это глупый вопрос.

— Я никогда не буду считать глупым то, что ты делаешь или говоришь, — заверил он меня.

— Может ли это... — Я понизила голос до шепота. — Читать твои мысли?

— Нет. — Он тихонько захихикал, взяв мои руки в свои. — Он не может читать твои мысли, но он может делать много других вещей. Ты можешь работать с ним. Он подключается к Интернету. В нем есть цифровой помощник под названием Siri, и она может отвечать на общие вопросы. О погоде и важных датах.

Я моргнула, пытаясь сохранить прямое лицо.

— А он работает на батарейках?

Бедняга подумал, что я очнулась после путешествия в восьмидесятые. Я понимала, что поступаю с ним немного жестоко, но я не чувствовала себя нормально с тех пор, как проснулась, и это помогло мне хоть как-то осознать, кто я такая.

— Ты заряжаешь его электричеством.

Я откинула голову назад, нахмурившись.

— Что такое электричество?

Я увидела, как кровь отхлынула от его лица, а брови нахмурились. Прежде чем он успел осмыслить шутку, я опустила козырек и изучил свое лицо в зеркале.

Я поморщилась, потирая лоб.

— Оливер.

— Что случилось? — Он суетился над моим лицом, разводя руки во все стороны, словно хотел дотронуться до него, но боялся, что сделает еще хуже. — Тебе больно? Нам нужно повернуть назад? Я знал, что они выписали тебя слишком рано. Давай вернемся. Знаешь что? Давай поедем в другую больницу. Я всегда ненавидел это место, а доктор Коэн - придурок. Есть один знакомый парень в Джонс Хопкинс. Он специализируется на всем, что связано с головой. Он сможет нам помочь, я обещаю. Если нет, мы можем...

Боже мой. Я никогда не видела его таким. Если бы я его не остановила, он бы продолжал говорить.

— Это не боль. — Я провела воображаемую линию между бровями. — Это морщина?

— Что?

— Морщина.

— На лбу? — Он отдернул мою руку и изучил мое лицо. — Нет, это красный след от того, что ты колола его каждые десять секунд.

— Какой сейчас год?

— Год? — повторил он.

— Сколько нам лет?

— Мне 34. А тебе 33.

— Но... — Я покачала головой. — Мне было всего пятнадцать.

Он откинулся на спинку сиденья, потрепав меня по волосам.

— О, черт.

— У меня даже месячных не было.

— О, черт, черт, черт, черт, черт, черт.

— Только вчера Мимо усадила меня и сказала, что мальчики засовывают свои пиписьки в мою пипиську, чтобы делать детей.

Его челюсть чуть не вывихнулась. Прошла секунда. Потом еще одна. И еще одна. Наконец он откинул голову назад и начал хохотать как маньяк, хлопая себя по лбу.

— Ты маленькое дерьмо.

— Пожалуйста, ты заслуживаешь гораздо большего дерьма за то, что использовал на мне массажеры простаты в форме козла. — Я оперлась плечом о сиденье и уставилась на него со смесью восторга и замешательства. Мы не были похожи друг на друга. И в то же время мне не было так комфортно, как рядом с ним. Я вздохнула. — Кстати, остынь. Со мной все в порядке. Я не собираюсь распадаться на части из-за того, что ты отвернулся на пять секунд. Следи за дорогой.

— Ты не понимаешь. Я думал, ты умерла той ночью. Или еще хуже.

— Есть что-то хуже смерти?

— Да, — подтвердил он, его голос был ровным.

В одно мгновение из машины исчезла радость. Я поплотнее натянула пышный кардиган, который подарил мне Оливер - рождественский подарок от некой Даллас, которая, судя по всему, была моей лучшей подругой, - и украдкой взглянула на него. Он крепко сжимал руль, машина стояла на парковке. Кончики пальцев чесались от желания разгладить морщинки между его бровями и убрать все, что случилось, что сделало его таким серьезным. Таким мрачным. Проблема была в том, что я не знала, что именно. Просто еще одно напоминание о том, что я потеряла. Каждое воспоминание, которое делало меня... мной.

Это неправда.

Я поймала свой взгляд в зеркале.

Ты все еще та, которая важна. Ты все еще милая, умная и сострадательная. Тебе не нужны воспоминания, чтобы быть той самой девушкой, которая неистово любила Оливера фон Бисмарка.

Чертовски сильно.

В конце концов, мое сердце имело большее значение, чем мой разум.

— Нам за тридцать, говоришь? — Я похлопала себя по лицу, изображая притворное благоговение перед зеркалом. — Должно быть, это ботокс. Черт, я хорошо старею. Как думаешь, когда у меня следующий прием?

Он ослабил хватку на руле и завел двигатель, с усмешкой покачивая головой.

— Я еще никогда не заботился о людях без памяти.

— У меня есть воспоминания. Я просто не помню последние десять лет или около того. — Я надулась, глядя на дорогу впереди. Мы жили в прекрасном месте - диком, с вечнозелеными деревьями, полями для гольфа, реками и озерами. — На самом деле, я только что вспомнила кое-что недавнее.