этаже едва не сшиб с ног здоровяка в тёмно-синей военной форме с жёлтыми лампасами на штанах

— Куда прёшь, деревенщина⁈ — рявкнул он, обдав меня волной старого перегара и свежей крепкой выпивки вкупе с запахом табака.

— Пардон, — хмыкнул я и врезал ему в нижнюю челюсть с правой. Тот охнул и повалился, как срубленное дерево. Поймав его, чтобы падающее немаленькое тело не наделало шума, я аккуратно прислонил его к стеночке. Далее сделал несколько шагов по коридору, прислушался, осмотрелся. Увидев слева дверь, осторожно толкнул её. Она оказалась открытой. Внутри было темно и тихо. Машинально провёл ладонью по стене рядом с косяком. И тут же спохватился.

— Тьфу ты, чёрт, — прошептал я. Сколько месяцев уже в этом мире, а нате и положьте — рефлексы не выветрились из старой вселенной. Рука сама дёрнулась отыскать электровыключатель.

В эту комнату я затащил офицера, чтобы его никто не нашёл раньше времени. И заодно обыскал. В кармане куртки нашёл пухлый кошелёк, который распирали ассигнации с серебряными и золотыми монетами. За короткий срок и благодаря всего одному удару я разбогател на шестьдесят долларов. Очень даже некислая сумма.

Никаких сомнений, что поступаю неправильно, у меня не имелось. Все эти люди уже, по сути, мертвецы. Просто нет у меня времени и желания ждать, когда начнётся действие Улья, и жители превратятся в безмозглых алчущих плоти смертельно опасных существ.

Сорвав первый куш, я не стал уходить из заведения, а двинулся дальше, прислушиваясь к приглушённым звукам, которые иногда доносились из-за дверей. В какой-то момент одна из них распахнулась. В коридор вывалилось сильно шатающееся тело в самом что ни на есть расхристанном виде. На вид мужчине было за пятьдесят лет. Одежда и растрёпанная причёска с огромными бакенбардами выдавали в нём совсем не бедного человека. А сильно красное лицо с синеватым носом в прожилках капилляров выдавали в нём любителя горячительных напитков. Я бы прошёл мимо, но тут из-под его локтя выпал кошелёк, который был ещё толще и больше, чем у офицера, отдыхающего в комнате рядом с лестницей.

Не обращая на меня внимания или банально не заметив из-за опьянения, мужчина стал наклоняться, чтобы его поднять. Не удержавшись, рухнул на колени и едва не впечатался лицом в пол.

«Это судьба, — с этой мыслью я двинул неизвестного по затылку. Тот без единого звука замер под моими ногами в позе молящегося с поднятой пятой точкой и опущенной к полу головой. А его кошелёк перекочевал в мою куртку. — Пожалуй, хватит на этом. Уже достаточно для моих планов».

Развлекательное заведение, смесь бара с казино и борделем я покинул через окно комнаты, где валялся без сознания офицер. Для меня спрыгнуть с высоты чуть менее четырёх метров не составило большого труда.

Уже на улице я заглянул в кошелек. Увидел толстую стопку купюр я присвистнул. А затем быстро их пересчитал. Криминальный улов только что принёс мне ещё тысячу с небольшим, баксов.

Теперь нужно было найти жильё. Хотя бы на эту ночь. Возвращаться в гостиницу в трущобах не было и мысли. Ночью меня там попытаются зарезать. В привокзальном, скорее всего, мест нет из-за возращения поезда. А больше подобных заведений я тут не видел. Зато во время блужданий по улочкам приметил кое-что другое интересное и способное принести пользу.

Это была тупиковая улочка, на которой даже в такое позднее время стояли женщины. Молодые и старые, все раскрашенные примитивной косметикой так, что под слоем румян и белил нельзя было понять насколько дамочки симпатичные. С другой стороны, я тут совсем не за этим.

Пару часов назад я сюда заглянул на минуту, оценил картину, сделал зарубку в памяти и пошёл дальше. Сейчас же пришёл сюда целенаправленно.

При виде меня дамочки оживились. Но большая их часть, рассмотрев мой вид, тут же скисли и потеряли ко мне интерес. К одной из них, носящей одной из немногих приличное платье, почти новое, я и подошёл. Кроме наряда, она также выделялась чуть более приятной внешностью, чем остальные. Косметики на её лице было очень мало. Скорее всего потому, что её кожа ещё в ней особо не нуждалась.

— Доброй ночи, красотка, приласкаешь на ночь? — улыбнулся я ей. Как общаться с работницами древнейшей профессии и тем более с обладательницей менталитета девятнадцатого века я не знал. Поэтому к своей фразе присовокупил показ серебряной монеты в три доллара.

Та мгновенно заулыбалась. Куда только пропала кислая рожа, которую я лицезрел секунду назад.

— С удовольствием, мистер. Только за ночь, полную ласк, одной монеты будет мало. Ещё две, не меньше, — сообщила она.

«Да уж, за ночь в клоповнике среди отребья с меня слупили практически столько же, сколько берет проститутка», — промелькнула в голове мысль.

Женщина взяла меня за руку и повела к двери дома за её спиной. Вслед нам чуть ли не физически летели завистливые взгляды прочих торговок телом. Привела она меня на третий этаж в небольшую комнатку с высоким, но узким окном, которое закрывалось на две ставни, нижнюю и верхнюю. Здесь она быстро зажгла несколько свечей и расставила их на столе, подоконнике и на стенах на полочках.

— Мистер, — улыбнулась она мне. — Как хотите?..

— Лежа и во сне, — я достал две золотых монеты по три доллара и бумажную «пятёрку». — Держи. Этого на ночь хватит?

Мои слова её огорошили. Забрав деньги, она уже без улыбки. а как-то слегка напряжённо спросила:

— Мистер? Я вас не совсем поняла.

— Хочу поспать, красавица. Просто поспать. Гостиницы все переполнены. А нужных людей, которые сдают комнаты, я не знаю, — пояснил. — Вот и заглянул в ваш цветник. Если будут вопросы, то скажи, что я всё сделал быстро, а потом захрапел, очень крепко уснул. А ты меня побоялась побеспокоить.

— Я вас, поняла, мистер, — кивнула она.

— Утром дам ещё три доллара, если всё будет тихо.

— Хм, тихо тут не бывает, если вы понимаете про что я. Удивительно, что сегодня почти нет клиентов. Обычно в субботу в нашем районе уже сейчас свободных девочек нет. Все развлекают клиентов.

— Тогда вообще хорошо, — обрадовался я. — Тебя как зовут?

— Миранда.

— А я Джон. Миранда, ты посиди просто в кресле, хорошо? — я указал на деревянный стул с подлокотниками и высокой спинкой, прикрытый большим платком или шалью. — Если можно, то никуда