сообразно тому, как это виделось художником. Найдены и использованы тождественные средства для воссоздания, передачи этого впечатления. Есть ощущение сиюминутности и вместе с тем теплого дыхания изображенного пространства.

К. Писсарро. Место уединения, лето, Понтуаз. 1878. Гамбургский Кунстхалле. Гамбург

Картина «Причалы в Руане». Это тоже обобщенный пейзаж, но совсем другое настроение! Писсарро выступает в роли наблюдателя: на полотне обыденность и абсолютное отсутствие пафосности. Мы видим простых людей. Один, наклонив голову, переходит улицу, другой – возница, остальные просто выполняют некие функции без видимых эмоций. Однако отсутствие каких-то особых переживаний рождает в нас особый отклик. В очередной раз напоминаю очевидную истину: задача художника – увидеть необыкновенное в обыкновенном и обыкновенное в необыкновенном (Дени Дидро). В этой картине Писсарро мы видим необыкновенное в обыкновенном, созданное в технике пуантилизма, через тот мерцающий колорит, который он передал посредством диалога ярких цветовых пятен (всполохов).

Через отображение обыденного мы ощущаем необыкновенность состояния, которое художник воспроизвел, рождая в нас что-то знакомое, связанное с воспоминаниями. Человек просто переходит улицу. Смотрите и извлекайте смысл даже из этой обыденной мизансцены. Остановитесь на миг и посмотрите другими глазами на то, что происходит рядом с нами. И мы вдруг увидим значение любого события совершенно по-новому. И вдруг возникнет на миг ощущение, что сюжет, изображенный на картине с людьми, живущими как бы своей жизнью, тем не менее предназначен именно для нашего созерцания. Все, что происходит на полотне, предназначено для нас! Как только мы изменяем свой взгляд на события, они вдруг открываются для нас с совершенно другой стороны. Все зависит от нашей установки. И тогда приходит понимание, как богат мир! И все его богатство заключается в нашем к нему отношении. Именно от этого зависит то, как мы живем, то, как мы воспринимаем его, как мы наполняемся переживаниями. Кто бы мог подумать!

Но все мы свидетели тому, что происходит вокруг нас. Пока мы живем, все время видим изменяющийся мир. Здесь важна активная позиция, помогающая осмыслить, какая именно картина мира открывается перед нами? По сути, перед нами каждый день происходит какое-то грандиозное представление. Условно говоря, мы в своего рода грандиозном театре. И в этом отношении прав Шекспир, который говорил: весь мир – театр, и люди в нем – актеры.

Посмотрите, как прекрасен абсолютно условный, но знаковый пейзаж на картине «Въезд в деревню Вуазен». Что в нем особенного? Безусловно, в нем есть дорога, имеющая ограничения: она идет откуда-то и куда-то приходит. И здесь она тоже играет роль символа, которую дополняют деревья по обочине дороги справа и слева и, наконец, доминанта в виде группы деревьев в глубине, одно из которых – как восклицательный знак, расположенный по оси полотна, уходящий вверх и рассекающий это полотно. Это выразительный композиционный прием. Когда мы анализируем произведение, стараясь во всей полноте понять и осмыслить его содержание, композицию, сюжетную линию, колорит, тогда возникает целостное и полное восприятие картины.

К. Писсаро. Причалы в Руане. 1883. Галерея Курто. Лондон

Здесь мы видим, как выстроена картина. Опять видим глубокие тени вечернего неба, голубеющее вдалеке и служащее фоном полотна. Изображено неспешное движение людей, характерное для размеренности провинциальной жизни. В этот солнечный осенний день мы переживаем состояние красоты, грусти, светлой печали. И снова ощущаем негромкую музыкальность этой работы, исполненной тихой созерцательности, даже с едва намеченными пятнами домов. Работа – из области грез!

К. Писсарро. Въезд в деревню Вуазен. 1882. Лувр. Париж

А как только жизнь переходит грань от «есть» к «было», то уже становится предметом грез. И каждый из нас тоже каждую секунду пересекает эту грань, особенно в том состоянии, которое только что мы пережили на протяжении чтения этой главы. У нас случилось то же самое многофакторное состояние пересечения этих граней. Всякий момент уходит от нас в прошлое. В том числе и Писсарро. Но это не значит, что он не останется в нашей душе, в нашей памяти, не будет вызывать эмоций. Всякий раз, когда мы будем возвращаться к работам Писсарро, к нам будет приходить осознание, что он уже присутствует в нашем внутреннем пространстве, мы приобщили его к себе. Он теперь будет с нами всегда, вкупе с теми образами и переживаниями, поводом для которых стали его работы, и отныне нам никуда от них не деться.

P.S.

Какое отношение художник имел к неоимпрессионизму?

Камиль Писсарро был одним из родоначальников и наиболее последовательным приверженцем импрессионизма. Будучи одним из создателей парижского общества «отвергнутых» живописцев и творческим отцом Жоржа Сёра, Поля Сезанна и Поля Гогена, он не мог в то же время не обратить внимания на новый оригинальный стиль живописи – пуантилизм. Подружившись с Полем Синьяком, в конце 1870-х годов Писсарро решил попробовать себя в новой технике, применив в своих работах точечную технику и чистые цвета и примкнув таким образом к неоимпрессионизму.

Какие разногласия были между Писсарро и его учителем Коро?

Коро был академическим художником и уделял больше внимания классическим сюжетам и формам. Как правило он завершал картины в своей студии, часто переделывая их в соответствии со своими навыками и представлениями, используя более приглушенную палитру, поскольку краски смешивались перед нанесением на холст. Писсарро, однако, предпочитал создавать свои картины на открытом воздухе, часто за один присест, добиваясь более естественного и непосредственного ощущения. Кроме того, преимущественно он предпочитал изображать сельские пейзажи. Эта разница в подходах вызвала неизбежные разногласия между ними.

Альфред Сислей

Певец весны, глашатай природы

Альфред Сислей – художник с утонченным восприятием природы и также, как и Писсарро, один из самых последовательных импрессионистов. К сожалению, не так часто упоминаемых, хотя и принадлежит к числу самых ярких представителей этого направления в искусстве.

Так сложилось, что он не столь популярен во Франции, как остальные импрессионисты, возможно, из-за его английского происхождения. Ведь он до последних дней так и не стал гражданином Франции. Хотя в 1895 году подавал прошение на получение гражданства, но ему дважды отказывали. Так что он не по своей воле остался английским подданным, хотя практически всю жизнь прожил во Франции и, по сути, считается французским художником. Конечно, несправедливо, что его гражданство стало причиной его «нераскрученности», говоря сегодняшним языком.

Человек он весьма своеобразный, не похожий на всех французских импрессионистов. По натуре своей был человеком мягким, возможно,