«Накрасовалась» на его языке - это накрасилась и нарядилась. То есть выгляжу лучше чем обычно. Просто мы сегодня со Стасом идём в кино. Он позвонил в обеденный перерыв и пригласил, а я согласилась.

- Нет, сынок, не с Артуром. Не жди меня, ладно? Ложись спать. Няня прочтёт тебе сказку.

Несколько секунд подумав, Федя изрекает:

- Если ты не с Артуром, то он может ко мне приехать.

Я готова зажмурится от расстройства. Мне не по себе, что Федя так запросто готов заменить меня своим отцом, которого знает всего-то месяц. Я так его люблю и мне страшно, что в один день я его потеряю. В голову лезут дурацкие мысли. Я представляю суд за опеку над сыном, и что на вопрос судьи, с кем он хочет жить, Федя вдруг выбирает не меня. От таких фантазий кожа покрывается ознобом и поднимается тошнота.

Я быстро опускаюсь на колени перед Федей и крепко-крепко его обнимаю.

- Я тебя очень люблю. Не забывай об этом никогда. А ты меня любишь?

Сын тыкается личиком мне в плечо и кивает. Я глажу его густые, вьющиеся как у Артура волосы и нюхаю его как одержимая. Что я могу с собой поделать? Он моя жизнь.

Когда я перекидываю через плечо сумку, раздаётся телефонный звонок. При взгляде на экран я напрягаюсь. Это номер Артура.

В последнее время наши общение становится все хуже и хуже. Он никак не может простить мне, что я не отпустила Федю в Грецию.

- Да, Артур.

- Здравствуй, Маша, - твёрдо и по-деловому звучит его голос. - Ты где сейчас?

- Пока дома, - уклончиво отвечаю я, уставившись в зеркало.

- Хорошо. Я сейчас заеду.

Я стискиваю зубы в негодовании. Вот опять. Ставит меня перед фактом.

- Что значит заедешь?

- Хочу обсудить два момента. Во-первых, юристы подготовили бумаги о моем отцовстве. Я хочу чтобы Федя носил мою фамилию. И во-вторых, мне нужно знать, когда мой сын узнаёт, что я ему не посторонний. Не Артур, не дядя Артур, а его законный отец. Уже много времени прошло, но с момента нашего последнего разговора ничего не изменилось.

- И сегодня не изменится, - холодно отвечаю я, обнимая себя руками. - Поговорить у нас не получится, потому что я уезжаю.

- Куда? - требовательно переспрашивает Артур.

- Вообще, я не обязана отчитываться тебе о своём досуге. Но если тебе так интересно - у меня свидание.

На том конце провода повисает пауза.

- Ты не отпустила сына со мной в Грецию, но с лёгкостью запираешь его дома с няней, чтобы устраивать свою личную жизнь? - металлическим тоном чеканит Артур.

Не выдержав, я взрываюсь.

- Отпустить его в другую страну  с человеком, которого мой сын знает всего месяц?! Такое позволит только очень плохая мать! Что ты знаешь о нем? Сумеешь успокоить, если посреди ночи ему приснится плохой сон и он начнёт плакать? Знаешь на что у него аллергия? Ты ничего этого не знаешь! Я его воспитывала все это время! Я одна!

- Я бы и рад был все это узнать, но ты сбежала с моим сыном в другую страну и прятала его там от меня два с лишним года, - с плохо сдерживаемым гневом цедит Манапов. - И лишь благодаря идиотской статье не продолжила это делать. Если бы не наше с тобой прошлое и не общий ребёнок... - Он делает паузу и тяжело дышит. - Я старался быть лояльным к твоим постоянным попыткам указать мне мое место. Клянусь, я очень старался. Но тебе похоже нравится спекулировать монополией на нашего ребёнка. Кто я для тебя, Маша? Сотрудник, которому ты можешь говорить, что делать? Так я тебе напомню, кто я. Завтра мы встретимся и обсудим бюрократические моменты, а так же решим, как лучше представить меня Феде. Если ты откажешься, то я буду решать этот вопрос по другому. Я заберу у тебя пятьдесят процентов опеки над сыном. И можешь не сомневаться, что суд решит в мою пользу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Меня трясёт. Это то, чего я боялась. Что Артур покажет своё истинное лицо и ткнёт в меня своей властью.

- Ты просто омерзителен! - выкрикиваю я, но в трубке уже раздаются гудки

Маша

В ресторан я приезжаю в дурном настроении. 

Думала, что по дороге меня немного отпустит, но ничего подобного не случилось. Я всё ещё злюсь на Артура и прихожу в ужас после его слов. Он хочет пятьдесят процентов опеки над сыном! Это приводит меня в шок. Такое невозможно, я же просто с ума сойду, если половину месяца Федя будет жить не со мной. 

Я выхожу из машины, громко хлопнув дверью. Глубоко дышу, пытаясь успокоиться. Возможно, стоило отменить свидание со Стасом, придумать причину, почему я не могу с ним увидеться, но дело в том, что я терпеть не могу, когда кто-то переносит встречу меньше чем за два часа до оговоренного времени. Поэтому и сама стараюсь так не поступать. Наверняка Стас уже ждёт меня в ресторане. 

Так и есть, я убеждаюсь в этом, когда администратор проводит меня к столику в самом углу. Здесь тихо и уютно. Можно спокойно поговорить, не перекрикивая друг друга из-за громкой музыки. 

- Все хорошо, Маш? – спрашивает Стас после того, как мы делаем заказ. 

- Да, всё в норме. 

- Мне кажется ты что-то недоговариваешь. Проблемы? 

Неуверенно киваю и тянусь к стакану с водой. 

- С Артуром? Я верно понимаю? 

- Он загоняет меня в рамки, Стас. Хочет, чтобы я плясала под его дудку и играла на дурацких придуманных им условиях. Представляешь, Манапов упрекнул меня в том, что я обустраиваю свою личную жизнь. Не пойму, разве я не заслужила? Я же не так часто оставляю Федю с няней. 

- Бред, конечно. Он ведёт себя отвратительно по отношению к тебе. 

Непрошенные слёзы душат меня. Я пересказываю Стасу разговор с Артуром, возмущаюсь и плачу. Меня начинает трясти с новой силой. Это я не спала ночами, когда у Феди были колики. Я утешала сына, когда у него резались зубки. Я водила его за руку, когда он учился ходить и бегать. У меня не было никакой личной жизни в Турции. Я вовсе не о том думала! И вот сейчас, когда я встретила Стаса – такого понимающего и близкого мне по духу, Артур упрекает меня за это. 

Стас пересаживается ко мне на диван и успокаивает, обняв за плечи.