– Все хорошо.

Анжелина свела руки перед собой, отчего ее грудь стала казаться еще больше. Лоренцо уже не мог совладать с собой. Он приблизился к ней, протянул руки к ее груди, но Анжелина отпрянула в сторону.

– Это плохая идея, – сказала она.

– Анжелина, я не мог поступить иначе.

– Я устала и хочу спать.

Он взял ее за руку и притянул к себе. Запах ее парфюма ударил в нос – эротичный аромат еще сильнее разжег его внутренний огонь.

– Понимаю, ты злишься, – проговорил Лоренцо. – Но дай мне исправить свою ошибку. Энжи, я так тебя хочу. Позволь мне сделать приятно нам обоим.

Анжелина подняла на него голубые глаза:

– Нет.

Лоренцо усиленно заморгал:

– Что значит – нет? Ты же прислала мне фото в белье.

– Предложение истекло час назад.

– Ты моя жена, – прорычал Лоренцо. – У твоих предложений не может быть срока годности.

Горькая ухмылка мелькнула на лице Анжелины.

– А это предложение истекло. Может, в следующий раз я добьюсь более сексуального вида, чтобы ты приехал домой раньше двенадцати.

Лоренцо нахмурился:

– Но это нечестно. Анжелина покачала головой:

– История повторяется, Лоренцо. И в этот раз я ничего не придумываю.

– Сейчас все по-другому. Нам хорошо вместе, мы разговариваем друг с другом. Если я не смог быстро среагировать на твое фото, это не значит, что я тебя игнорирую. Я просто был занят.

Взгляд голубых глаз Анжелины потемнел.

– И все же, пусть это будет тебе уроком.

Боже, как она красива в гневе! Ему нравилась эта сильная, сексуальная версия его жены. Только бы она дала к себе прикоснуться.

– Хорошо. – Лоренцо поднял руки в жесте согласия. – Я выучил этот урок. – Он потянулся к ней, но Анжелина вновь отпрянула в сторону. – Что мне сделать теперь? Встать на колени и умолять тебя?

Уверенность Анжелины пошатнулась, красивые глаза выражали сомнение.

– Просто скажи «да», – негромко сказал Лоренцо, и электрический разряд пронесся по телу Энжи до самых кончиков пальцев. – Я так хочу сделать тебе приятно. Губами, пальцами, языком. Только скажи, чего ты хочешь.

Вспышка чувственного огня осветила взгляд Анжелины, но мгновенье спустя на него вновь смотрели холодные как лед голубые глаза.

– Я не игрушка для твоих капризов.

– Анжелина, не в капризах дело, – парировал Лоренцо. – Я был занят по работе, сразу несколько наших сделок находятся в подвешенном состоянии.

– У тебя всегда будут сделки, Лоренцо.

– Надеюсь, что так. Но когда мы купим отели «Бельмонт», я снова смогу свободно дышать.

Анжелина покачала головой:

– Моя мама всю жизнь ждала, чтобы отец вновь начал уделять ей внимание. Но у него всегда были и будут дела. Я повторяю ее судьбу.

– Но я не твой отец! – раздраженно воскликнул Лоренцо. – После твоего возвращения ты для меня на первом месте. Надеюсь, ты это заметила.

– Заметила. Поэтому я и бью тревогу. С тобой всегда хорошо лишь вначале. А затем все повторяется снова.

Лоренцо отрицательно закачал головой:

– Ты утрируешь.

– Нисколько.

Он скрестил руки на груди – уставший, отчаявшийся и не способный подобрать нужных слов. Он давал ей все, что имел, а она просила большего.

Анжелина опустила длинные ресницы:

– Мне пора спать. Завтра у меня сложный день.

И он ее отпустил. Не пошел за ней, не стал хватать ее за руки, несмотря на жгучее желание. Налив себе стакан воды, Лоренцо опустился в кресло. Он был слишком заведен, чтобы уснуть.

Все будет хорошо, когда сделка с отелями будет заключена. Он откинулся в кресле и сделал большой глоток. На самом деле недовольство жены – наименьшая из его проблем. Сейчас главное – выкупить сеть отелей «Бельмонт», но условие о сохранении названия рушило все планы. А братья Баваро не давали ему встретиться с их отцом – Эразмо Баваро. Ситуация казалась безвыходной, и это сводило Лоренцо с ума.

Нерв бился в висок, пальцы сильно сжимали стакан. Может, отец прав? Может, самоуверенность застлала ему разум? Может, он стал чрезмерно самонадеянным?

Лоренцо положил затылок на мягкую спинку кресла и закрыл глаза. Все-таки сейчас главное – заключить сделку с братьями Баваро. Остальное он наверстает потом.

Что же до Анжелины, то он не обещал ей быть идеальным. Что он обещал – так это поддерживать ее, и от этого он не отказывался. А значит, завтра можно будет вывести ее поужинать. И попытаться загладить грехи.

Рабочий день опять затянулся. Анжелина отложила почти готовый браслет из черных и белых бриллиантов, откинулась в кресле и потерла глаза. Это был заказ известной журналистки, борца за права человека, которая может закрепить или разрушить репутацию Анжелины в ювелирном мире. А поскольку Анжелина уже откладывала срок исполнения заказа из-за поездки в Европу, а затем почти неделю ждала поставку камней, браслет нужно было закончить к утру.

Она направилась к кофемашине, надеясь, что кофе поможет разогнать сонную усталость. И все же еще сильнее Анжелину волновало другое. А именно то, что, хотя муж и пытался вернуть в их обиход совместные ужины, хотя он старался чаще быть рядом с ней физически, в эмоциональном плане он все сильнее отдалялся.

Серина, ассистент Энжи, уже надевая пальто, предложила помощь:

– Если хочешь, я могу остаться с тобой, пока заказ не будет готов.

Анжелина налила себе чашку кофе:

– У тебя же свидание. Или кандидат того не стоит?

Серина сделала гримасу:

– Друзья сватают нас друг другу. Это не мой выбор.

– Тогда однозначно надо идти. Самые крепкие союзы рождаются именно так.

Анжелина не знала, зачем сказала эти слова. В любви и в союзах она явно не лучший специалист.

– Мне нужно закончить браслет для Джульетты Бодельер. А меня до сих пор не устраивает замок.

Какое-то время Анжелина и ее молодая помощница обсуждали возможные варианты замка. Третий дизайнер также согласилась, что нынешний дизайн нужно менять. Вместе они рассмотрели пару альтернативных вариантов, и Серина отправилась на свидание.

Не успела Анжелина снова вернуться к работе, как у нее зазвонил сотовый. На экране высветилось имя мужа.

– Да, – ответила она, стараясь не выдать голосом истинных эмоций.

– Марк Баваро пригласил нас сегодня в оперу. Я прошу тебя пойти со мной.

Он не поздоровался, не сказал вступительных слов. В голосе не было сексуальной хрипотцы. Слова прозвучали так же отстраненно, как все остальное, что Лоренцо сказал ей на неделе.