Анжелина закусила нижнюю губу:

– Сегодня никак не могу, прости. К утру мне нужно доделать браслет для важного клиента.

– Это всего лишь браслет, Анжелина. Никто не умрет, если ты закончишь его завтра.

Тело Анжелины вытянулось в струну.

– Я уже откладывала этот заказ из-за Марка Баваро, – ответила она.

– Несколько часов погоды не сделают, – продолжал Лоренцо. – Перестань мне перечить и собирайся. Я заеду за тобой через пятнадцать минут.

С этими словами он отключился. Анжелина еще долго смотрела в погасший экран телефона. Он считал, что она ему перечит?

Она отложила телефон и несколько раз глубоко вздохнула. Ей хотелось перезвонить ему и сказать, что он может сделать со своим приглашением в оперу. Но Анжелина знала, что эта сделка сводит ее мужа с ума. Это было видно по его лицу, когда он возвращался домой поздно вечером или ночью. Темные круги под глазами, осунувшееся лицо. Лоренцо пребывал под сильнейшим давлением из-за подвешенной сделки с отелями.

Анжелина протяжно выдохнула. Даже вопреки своей работе в этот раз она не станет рисковать отношениями с мужем.

Недоделанный браслет блестел на столе. Можно отправить Джульетте письмо, написать, что заказ будет выполнен днем, а не утром.

Сказано – сделано. Отправив клиентке письмо, Анжелина собрала вещи, едва справившись с бурлящими эмоциями. К приезду Лоренцо ее кровь кипела.

– Привет. – Он хотел поцеловать жену в губы, когда она садилась в машину. Но Анжелина подставила щеку. – Что не так?

– Если сам не догадываешься, нет смысла объяснять.

Лоренцо выругался на родном итальянском:

– Анжелина, это всего лишь один вечер.

Она злобно посмотрела ему в глаза:

– У меня крупный заказ на завтрашнее утро. Что бы ты сам сказал, если бы вместо встречи с Марком Баваро я повела тебя на вечеринку?

– Дорогая, ты ведешь себя нелепо.

Анжелина отвернулась и теперь смотрела в окно. Лоренцо нажал на газ и с непривычной скоростью довез их до дома. Здесь Анжелина переоделась в классическое шифоновое платье цвета морской волны с короткими рукавами. Элегантные золотистые босоножки и длинные серьги идеально дополняли вечерний образ. Лоренцо выглядел неотразимо в темном костюме, белой рубашке и галстуке цвета арктического льда. Безусловно, он подобрал его в тон платья Анжелины. Но она была не в настроении это признавать.

Они встретились с Марком и Пенни возле потрясающей красоты здания «Метрополитен-опера». Фасад из белого известняка и пять высоких, изящных арок, освещаемых вечером, делали музыкальный театр настоящей достопримечательностью Нью-Йорка. Именно здесь, с широко открытыми глазами, стараясь не моргать, Анжелина смотрела свой первый в жизни балет.

Совсем с другим настроем она шла сюда сегодня. Ничего ей не хотелось так, как убрать руку мужа со своей талии. Но сделать это она не могла.

Они выпили по коктейлю с Марком и Пенни в одном из баров. Увы, коктейль Анжелины был безалкогольным. Хотя она с удовольствием выпила бы бокал крепкого вина, чтобы хоть как-то успокоить нервы. Все внимание она сосредоточила на Марке Баваро и его подружке, стараясь полностью игнорировать мужа. Пенни с улыбкой спросила, наказан ли Лоренцо, когда они занимали места на «Богеме» Пуччини.

Анжелина отшутилась, сказав, что так бывает у каждой пары после медового месяца. Лоренцо, должно быть, услышал ответ, потому что его лицо в момент стало серым. Анжелина поняла, что совершила ошибку. Мужскую гордость нельзя задевать – тем более при посторонних.

Но Лоренцо это заслужил.

С этой мыслью Анжелина сосредоточилась на опере. «Богема» всегда была одной из ее любимых постановок. Только сегодня было сложно представить более неуместный выбор представления. Смотреть историю любви Мими и Рудольфа казалось невыполнимой миссией. Анжелина не могла сдержать эмоций. К концу третьего акта, когда влюбленные решили остаться вместе, несмотря на болезнь и очевидную скорую смерть Мими, Анжелина расплакалась.

Лоренцо положил руку ей на бедро. Жест остался без внимания – Анжелина не отводила взгляда от сцены. По окончании акта она полезла в сумочку за платком и…

Черт возьми! Как можно было забыть этот непременный дамский атрибут для похода в оперу?

Лоренцо достал из кармана платок и вручил ей.

– Простите нас, мы ненадолго, – негромко сказал он Марку Баваро и Пенни.

– Что ты делаешь? – спросила Анжелина, когда он взял ее за руку и повел через ряд.

– Надо поговорить, – кратко ответил Лоренцо.

– Я не настроена разговаривать.

– Тем хуже для тебя, аморе мио. Прости, но выбора у тебя нет.

Они вышли в просторное фойе театра, украшенное монументальными полотнами Марка Шагала. Анжелина не успела опомниться, как Лоренцо завел ее в помещение с надписью «Для гастролирующих актеров» и закрыл дверь на ключ.

* * *

Лоренцо повернул в замке ключ и посмотрел жене в глаза. Что с ней такое творится? «Богема», конечно, душещипательная, трогательная опера, но не до такой же степени, чтобы лить слезы ручьями!

Анжелина осмотрела комнату: большой диван у стены, гримерный столик и зеркало.

– Нам сюда нельзя, – изумилась она.

– Мне сказали, что можно. – Лоренцо скрестил руки на груди. – Лучше скажи, что тебя так разозлило. Я всего лишь попросил тебя об услуге. Ты знаешь, как много значит для меня эта сделка. Так в чем же проблема?

Анжелина хлопнула ладонями по бедрам, глаза ее горели.

– Не попросил, а приказал. Ты знаешь, как важна для меня моя работа, но не ценишь это. Браслет для Джульетты Бодельер – поворотный момент в моей карьере. Особенно если она будет советовать меня своим друзьям. А я уже второй раз откладываю срок его сдачи. И все из-за твоих нужд.

Раздражение Лоренцо мгновенно пошло на спад.

– Я не знал, что это для нее.

– А откуда тебе знать? Ты бросаешь трубки до того, как я могу тебе что-то ответить.

Выругавшись на итальянском, Лоренцо приложил ладонь ко лбу:

– Прости, мне очень жаль. Я был на нервах, когда тебе звонил. Мне пришлось отложить несколько важных встреч.

Анжелина обвила себя руками. Она смотрела на мужа, а он в ответ смотрел на нее.

– Но ты сегодня такая эмоциональная, – продолжил Лоренцо. – Что происходит? Это эффект беременности?

Взгляд Анжелины ранил сильнее самого острого клинка.

– Ты, Лоренцо Риччи, настолько потерялся в себе, настолько закрылся от эмоций, что довел меня до истерики.

Лоренцо не считал такой упрек справедливым. Что касается эмоций, ему казалось, что он вовлечен в них целиком и полностью. Они с Анжелиной общались, разговаривали, были открыты друг другу.